Но пьеса совсем не о том, как обобрали простака. В ней другая, гораздо более глубокая мысль: человек может случайно разбогатеть, может одуреть от неожиданно свалившегося на него богатства, но не это само по себе превращает его в подлеца. Heизбежно становится подлецом тот, кто сделает хоть шаг в сторону обогащения, вернее, в сторону активного добывания богатства. Вот тогда-то и происходит крушение надежд, происходит переоценка ценностей, порой нестерпимо мучительная.
Когда девушка с самыми лучшими побуждениями приходит в дом хозяина, чтобы предложить свои услуги в качестве учительницы, когда она, стремясь помочь своему другу, вводит его в этот дом, у нее и в мыслях не было обирать хозяина. Она хотела честно заработать деньги, чтобы вместе с другом продолжать учебу в университете. И вдруг она с ужасом обнаруживает, что жажда тааживы превратила ее друга и его товарищей в животных. Если между ученым и зоологом, придумавшими каких-то неведомых уэ, чтобы с помощью их мнимого магнетизма лечить хозяина и сорвать с него побольше денег, и двумя оборванцами, изображающими уэ, еще существовала дистанция, то друг девушки и его приятели сами превращаются в животных.
Действительно, можно ли найти более грязное животное, чем человек-юноша, готовый отдать хозяину в жены девушку, свою вчерапшюю невесту, лишь бы извлечь из этого выгоду.
Что ж, удивляться, что девушка, облачившись в лохмотья, в знак протеста заявляет: "Я уэ". И впрямь в этом мире денег лучше уж быть уэ, чем человеком.
И не потому ли все, в ком еще сохранились человеческие черты, кто еще не превратился в животное - девушка, зоолог, сам хозяин,- предпочитают причислить себя к уэ.
Мысль, что жажда денег превращает человека в животное, в общем-то не нова. Но, пожалуй, она звучит по-новому в сегодняшней Японии, которая становится "обществом потребления", "экономическим чудовищем", где процесс дегуманизации человека развивается так стремительно.
Почти во всех произведениях Кобо Абэ, как прозаических, так и драматургических, встречаются фантастические, немыслимые, нереальные на первый взгляд ситуации. Реальность у него соседствует с вымыслом, напряженная трагедия-с гротеском и юмором. Однако при этом Абэ никогда не переступает черты, за которой кончается реалистическое искусство. Вымысел, гротеск у Абэ всегда неразрывно связаны с реальной действительностью, переплетаются с ней, что еще больше усиливает реалистическое звучание его произведений.
Совсем не случайно многие японские критики отмечают большое влияние на творчество Абэ, в том числе и на его драматургию, произведений Гоголя. Действительно, служители ада из пьесы "Человек, превратившийся в палку", кстати, пользующиеся для переговоров с сатаной современным транзисторным радиоприемником, сродни "нечистой силе" из ""Вечеров на хуторе близ Диканьки", а "отбившиеся от рук" призраки удивительно напоминают разгуливавший по Невскому проспекту чиновничий нос. Думается, вряд ли нужно доказывать, насколько усиливают подобные гротескные приемы сатирическое звучание пьес Абэ.