Герберт рассмеялся, затем выругался, и перед глазами лежащей девушки замелькали руки и ноги: это Мак-Алистер врезался в Герберта, после чего оба повалились на пол.
Она с трудом встала на четвереньки и услышала собственный крик ужаса, когда над головой у нее прозвучал пистолетный выстрел. Но пуля прошла мимо, разбив стеклянный поднос на полке за спиной Мак-Алистера.
Борьба продолжалась лишь несколько мгновений. Эви едва успела подползти к пистолету, выпавшему из кармана Герберта и отлетевшему в дальний угол, и схватить его, как Мак-Алистер нанес Герберту один-единственный сокрушительный удар в челюсть, после чего необходимость в только что обретенном оружии отпала.
Голова Герберта ударилась об пол, и он потерял сознание.
Эви оставалась на месте, дрожащая и задыхающаяся от пережитого ужаса, а перед глазами у нее мелькали жуткие картины залитого кровью и умирающего Мак-Алистера.
Нет, не умирающего, сказала она себе, отыскав взглядом присевшего на корточки бывшего отшельника.
Он не умер.
— С тобой все в порядке, — услышала девушка свой собственный горячечный шепот. — С тобой все должно быть в порядке.
— Вы не ранены? — хрипло выкрикнул Мак-Алистер.
Она задыхалась, ей не хватало воздуха, колено болело, как проклятое, и, в дополнение ко всему, сердце готово было выскочить из груди. Но у Эви достало сил отрицательно покачать головой и, отшвырнув пистолет, подползти к нему и броситься на шею.
Девушку трясло крупной дрожью. Она понимала, что все ее попытки прижать его к себе выглядят неуклюжими и нелепыми. Но ей было все равно. Она ничего не могла с собой поделать. Спрятав лицо у него на груди, она гладила его по спине и плечам.
Мак-Алистер принялся нашептывать ей на ухо:
— Тише, Эви, милая, тише. Все хорошо. Вы живы. Теперь вы в безопасности.
Но она никак не могла успокоиться: он по-прежнему был недостаточно близко. Ей не удавалось прижать его к себе по-настоящему крепко. А он ничем не мог помочь ей, полуобняв ее одной рукой за плечи.
— Держите меня крепче, — взмолилась она.
Из горла Мак-Алистера вырвался негромкий стон.
— Эви.
— Держите…
— Милая… Моя рука.
Она отпрянула от него, как ужаленная, и в страхе уставилась на его левую руку. Та безжизненно висела вдоль тела, а верхняя часть рукава уже пропиталась кровью, отчего ярко-зеленая ткань стала пугающе темно-коричневого цвета.
Ее охватил страх, тяжелый, удушающий, панический страх. Он истекает кровью! Он ранен. Он может умереть.
— Нет, — собственный голос доносился до Эви как будто издалека. — Нет, пуля же попала в поднос.
— Сначала она зацепила меня. Но это просто царапина…