— Но ты же герцогиня!
— А она была моей гувернанткой! Кроме того, у нее такой взгляд… Ну, ты должно быть, понимаешь, что я имею в виду. Эти высокомерно приподнятые брови и… — Софи наклонила голову и сверху вниз посмотрела на Эви. — Нет, не так. У меня не получается передать выражение ее лица. Но…
— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — Эви кивнула и негромко рассмеялась. — Леди Терстон иногда ведет себя точно так же.
— А ведь и правда! Хотя на Кейт, похоже, это не производит особого впечатления в последнее время. — Она покачала головой, возвращаясь к главному. — Прости меня за поспешные суждения, Эви.
— Ничего страшного. — Эви обняла Софи за плечи и прижала к себе. — Хотя, если ты объяснишь мне, почему для выполнения обещания, данного умирающему Рокфорту, потребовалось, чтобы я отправилась к алтарю, я, так и быть, постараюсь смирить свой гнев.
Софи рассмеялась и, подвинувшись, оперлась спиной об изголовье кровати.
— Собственно, все очень просто. Уильям Флетчер дал слово — или его вынудили дать слово, как он уверяет, — что позаботится о том, чтобы каждый из вас обрел свою любовь.
— Каждый из…
— Алекс, Мирабель, Уйт, ты и Кейт. Как гласит история, в душе старый Рокфорт считал всех вас своими детьми.
— В самом деле? — Не зная, куда девать руки, Эви вдруг обнаружила, что бесцельно разглаживает покрывало на кровати. — Я ведь почти не знала его.
— Вряд ли из этого следует, что и он не знал тебя.
— Да, конечно, ты права, но… это и впрямь выглядит очень странно. Я…
И девушка растерянно умолкла, не зная, что сказать.
— Ты ведь была совсем маленькой, когда он умер, правильно? Тогда ты только-только приехала из дома своей матери?
Эви молча кивнула в знак согласия.
— Наверное, ребенок воспринимает все происходящее совсем не так, как взрослые, — Софи задумчиво склонила голову набок. — Ты любишь Генри?
— Твоего сына? Разумеется. Как ты можешь спрашивать об…
— В качестве наглядного и яркого примера. А теперь представь себе, что ты не увидишь его лет, скажем, двадцать. Ты будешь по-прежнему любить его?
— От всего сердца.
— А вот он может совершенно забыть тебя, — мягко проговорила Софи.
— Я… да, верно. До слез обидно и жалко, но это действительно так. — Эви на мгновение задержала ладонь на покрывале. — Он любил меня.
— Как отец.
— Отец.
Как приятно и радостно узнать, что по-настоящему добрый и славный мужчина любил ее, как свою дочь. Причем любил настолько, что вспомнил о ней и ее счастье, лежа на смертном одре. И внезапно вся эта затея с замужеством перестала казаться ей глупой. Скорее, она превратилась в бесценный дар.