— Вы рассчитаетесь со своим носильщиком, когда он вернется, — отозвался мужчина, — и займете место согласно плацкарте, которую он вам принесет. За услугу дайте ему столько, сколько сочтете нужным.
— Плацкарта… — произнесла она удивленно и улыбнулась: — Да ведь поезд почти пустой!
— Вы правы, в вагонах первого класса можно танцы устраивать. Но порядок есть порядок.
Он вышел в коридор, заложил руки за спину и погрузился в свои мысли. Между тем соседка по купе расплатилась с носильщиком, и вот уже мимо окон побежали улицы Софии. Резкий женский голос вывел его из задумчивости.
— Вы, случайно, не знаете, есть у нас вагон-ресторан? — спросила соседка.
Он обернулся — женщина сидела на его месте. Ему сразу захотелось высказать все, что он о ней думает, но, здраво рассудив, что не стоит портить себе настроение в первый день отпуска, он промолчал. Господи, как он устал! Да и перекусить было бы недурно: после легкого завтрака в гостинице он уже успел проголодаться.
— Сейчас узнаю, — предупредительно сказал он, а сам подумал, что если она будет ему надоедать, то он перейдет в свободное купе, прихватив чемодан, плащ и кучу газет, купленных в вестибюле гостиницы, пока он ждал такси.
* * *
Они сели за столик, покрытый белоснежной скатертью, и высокий пожилой официант остановился возле них в молчаливом ожидании.
— Крепкий чай, яичницу из трех яиц, две порции масла и побольше белого хлеба, — заказала женщина.
Сидевший напротив нее мужчина повернулся к официанту и что-то сказал ему. Тот покачал головой. Мужчина снова что-то тихо сказал, и официант еще раз качнул головой.
— Так что же у них есть? — пробурчала женщина недовольным тоном. — Я, например, баранину не ем.
— Отрицательно покачать головой у них означает «да», а кивнуть в знак согласия — наоборот, — пояснил мужчина, быстро взглянув на нее, и продолжал спокойно говорить с официантом.
— Если вы не можете обойтись без поучений, то хотя бы подождали, пока официант уйдет, — опять проворчала она.
— Вы правы, мадам, я вполне мог бы подождать, а потом позабавиться, глядя, как вас стали бы поучать сами болгары.
Женщина молча закурила сигарету, подавляя в себе желание поставить своего спутника на место. Она не считала, что обязана ему и потому должна испытывать чувство благодарности. Он, правда, помог ей. Ну и что с того? Даже если бы он не заговорил с ней на перроне у бухарестского скорого, она бы все равно поняла, что носильщик ничего не делает ей назло, а, наоборот, любезно с ней соглашается. Она, возможно, не догадалась бы отправить его за плацкартой, но с проводником уж как-нибудь договорилась бы. И с официантом она бы договорилась, поняв, что в знак согласия здесь отрицательно качают головой. А все-таки как это странно!