В маршрутке кроме них никого не оказалось. Сковорода непослушными руками протянул водителю мокрые деньги и потом долго и бестолково извинялся. Настоящий громко стучал зубами. Задубицкий, устроившись на сиденье поудобнее, залез в свою сумку и под восхищенные возгласы Гайды достал бутылку кагора.
Они пропустили вечерние молитвы и опаздывали на отбой, но все это было не важно. Они пили кагор, согревались, вспоминали прекрасный день, смеялись и были счастливы.
Отец Траян стоял у калитки в Семинарский корпус и укрывался от дождя огромным черным зонтом. Он предчувствовал.Он ждал.
КУЛАЧНЫЕ БОИ ИГУМЕНА ТРАЯНА
Храмом оказался бывший магазин. Отапливался он от большой печи, для которой постоянно приходилось таскать уголь. Два раза в день с кайлом, лопатой и тачкой Андрей отправлялся на улицу пополнять запасы угля. Когда погода не позволяла осуществлять подобные вылазки, приходилось экономить, и тогда температура в храме падала ниже десяти градусов.
На всем, что находилось в помещении бывшего магазина, лежал тонкий слой черной угольной пыли: в комнате отдыха священника, в спальне Андрея, даже в самом храме каждый день приходилось стирать с икон грязный иней. Давно было пора устроить масштабную уборку, но на это просто не хватало сил. Настоятель храма мало интересовался тем, как Андрей ведет хозяйство, он был только рад, что появился человек, на которого можно переложить часть своих обязанностей. Горячей воды не было, да и холодную привозили нерегулярно. Через какое-то время Андрей привык к несмывающейся черноте на руках и лице. Одежда, которую не было возможности постирать по-человечески, приняла неопрятный серый оттенок.
В будние дни Андрей возил уголь, готовил себе еду, убирался, писал диссертацию, беседовал с иногда заходившими прихожанами. Их было не много: после вывода полка дальней авиации поселок опустел и походил на город, переживший войну: пустые заметенные снегом дома смотрели на редких прохожих черными провалами разбитых окон. Повсюду была разруха.
В субботу и воскресенье были службы и требы. В эти дни храм ненадолго оживал и преображался, и Андрею иногда даже казалось, что он тут нужен, и он тут, на Чукотке, не зря.
***
Гайда перекрестился, проходя мимо Троицкого собора, и нырнул в проход, ведущий в длинный тоннель Переходного корпуса. Он задержался после вечерних молитв в Академии и теперь торопился, поскольку до отбоя оставалось всего минут двадцать. А еще надо попить чаю, умыться и немного почитать учебник по церковному праву перед сном, после отбоя дежурный помощник уже не даст. Если застанет в двенадцатом часу с включенной лампой и книжкой, придется полдня работать на продскладе.