– Так ведь территория поселка неогороженна. Шлагбаум можно не только обойти, но и объехать.
– Раньше была огорожена, – улыбаясь, ответил другой, – но теперь остался только шлагбаум.
– А что тут сторожить?
– Так ведь тут в сопках шахты с ракетами. Когда армия уходила, шахты заварили. Вот мы и сторожим. Тут много было секретных объектов. Раньше если солдаты по глупости забредали куда-нибудь, там и оставались служить до конца срока. В часть их не возвращали. Военную тайну охраняли.
Андрей скептически оглядел балок.
– А оружие?
– Нет, нам не дают. Нам не положено. Мы не надежные. Но зато два раза в день связь по телефону. Если что – в Угольных копях узнают.
«И пришлют взвод таких же худых и заморенных, которых плевком перешибить можно», – подумал Андрей. Он видел гарнизон Угольных копей, и то, что он видел, не наполняло его сердце гордостью за российскую армию. Они просидели с якутами больше часа, болтая о их службе, о Якутии и Москве, а когда собрались уходить, те уговорили их взять две банки тушенки и сгущенку.
После ночного обеда идти совсем не было сил, тело расслабилось и стонало от усталости, но на душе было светло. Ребята шли молча и не спеша. Гряды сопок вздымались по сторонам дороги как огромные спящие животные, укрытые сияющими белыми покровами. Тысячи звезд разбивались о снег на мириады осколков. Андрей погрузился в окружающий его мир, начав ощущать в нем таинственную и притягательную, гипнотизирующую, суровую, потрясающую красоту.
Когда они добрались до храма, уже рассвело. Единственное, что было действительно необходимо сделать, это подбросить в печку угля. На все остальное просто не осталось сил.
***
Проректор по воспитательной работе Московской духовной Академии и семинарии игумен Траян смотрел на старую черно-белую фотографию своего выпуска. Грабчак так и не простил друга Андрея Введенского. По окончании Академии он женился и уехал в Киев, вестей от него не было. А Андрей, побывав на Чукотке, вернулся и стал Траяном. Проректор вздохнул и повернулся к столу. На часах была полночь.
Задубицкий и Гайда…
«Хорошие студенты, – подумал Траян, – настоящие, живые».
Зазвонил телефон. Старший помощник доложил о том, что все в порядке. Начавшийся в восемь утра рабочий день закончился.
Проректор взял со стола ключи от кабинета и пошел спать.