На перроне начиналось самое интересное – теща (или Мариам) забывала в какой сумке билет. И искала до самого отправления поезда. Причем со всеми картонками, пакетами и кульками нужно было успеть найти вагон и погрузиться в него.
Но и это не всё – сколько бы ни давали денег, она (или Мариам) упорно брали билеты в плацкартный вагон, каждый раз оправдываясь (оправдания звучали как обвинения), что вынуждены были израсходовать деньги на более необходимые вещи, и вообще, они экономные непритязательные люди и вполне могут доехать в плацкарте в компании мамлюков, полубомжей, гопоты, солдатни и прочего люмпена.
Они-то да, но вот Алик, из-за которого в проводах участвовали деды – родители Андрея и Реваз, и который растерянно, хлопая глазами, лицезрел вокзальную вакханалию, – он не мог ехать на плацкарте. И проигравший (Реваз или Александр Андреевич – на это тоже заранее бросали монету) непосредственно перед отправлением поезда раскошеливался и покупал билет в нормальный вагон либо договаривался с начальником поезда насчет отдельных мест в специальных купе для отдыха проводников.
Памятуя об этом, они загодя просили Андрея снабжать Мариам и ребенка билетами (а также тещу, бабушку и прочих, если они ехали в довесок). Но даже если он покупал им билеты, они неизменно меняли планы, сдавали билеты в мягкий вагон, вместо них приобретали плацкарту, и обыгрывали раз навсегда заведенный сценарий: сотня единиц багажа, мы сами не надо нас провожать, две минуты до отправления, поиски билетов, сцена возле плацкартного вагона, бегом в кассу за новыми билетами либо переговоры с проводниками.
Но и это не всё. Кто-то внушил им мысль, что по пути в Петербург они непременно должны заехать в Москву – вот так, с многочисленным багажом и малолетним ребенком на руках. Мимо столицы никак не проехать. Обязательно находилась причина – купить на распродаже на Савеловском рынке в павильоне номер 128-0987 уникальный комбинезон для Алика (чаще всего прикрывались ребенком) или что-то в этом роде.
– Послушай, ну миллионы людей покупают одежду в Петербурге, я сам тут одеваюсь, ты одна считаешь, что должна одеваться в Москве, – Андрей поначалу пытался урезонить Мариам, но потом махнул рукой.
Она выдвигала причины одна нелепее другой: на московских рынках всё дешевле («дешевле» – особенно с учетом пересадки и трансфера, к тому же в последнее время обозначилась обратная тенденция – москвичи стали ездить за одеждой в провинцию, поскольку там вещи те же самые, а наценка ниже), лучше выбор и так далее.
И они, всем женсоветом, плюс ребенок, с сотней единиц багажа щемились в Москву, чтобы там толкаться с вокзала на вокзал, устраивая на ходу свары, теряя вещи и опаздывая к отправлению поезда (периодически случалось и такое).