– Он сам засветился, и его фирма тоже. Он не может участвовать в тендере.
– Мы уже работали в Минске, нам нужно туда вернуться и влезть самим, а Вальдемар просто поможет и отойдет в сторону, – прибавил Артур.
Эти уговоры не были просьбой, Андрею ничего не оставалось, кроме как согласиться и заняться белоруским тендером. В последнее время его одолевали мысли, что он становится лишним звеном и от него хотят избавиться, ему во что бы то ни стало нужно было доказать свою незаменимость. В случае успеха в Минске он докажет свою состоятельность как человек, способный приносить на фирму прибыль (до этого он только выполнял монотонную рутину), и ни у кого не возникнет идеи заменить его, равноправного учредителя, на двух-трёх шнурков, взятых на фиксированный оклад.
Закончив с объяснением, Артур взял лежавшие на столе деньги и отправился на заводоуправление, чтобы выдать заводчанам причитавшиеся им комиссионные. Владимир поручил Игорю, чтобы тот дал Андрею все минские контакты. Андрей записал в блокнот сегодняшние расходы – гендиректору Электро-Балта с учетом инфляции и подорожания продукции причиталось 1,500 рублей за каждую заведенную на завод тонну свинца и столько же за каждую отгруженную Экссону тепловозную аккумуляторную батарею 32ТН450; а его замам соотвественно по 800 рублей на двоих. После чего принялся разбираться с белорусским делом.
* * *
Переговоры с белорусскими товарищами не дали ничего определенного. Сотрудники управления железной дороги – начальник отдела снабжения Надхуллин и его заместитель Подхуллин уклончиво ответили, что будут проводить тендер по закупке тепловозных аккумуляторных батарей, дата не утверждена, приблизительно конкурс состоится в начале лета. Сумма лота – пятнадцать миллионов рублей. К участию в конкурсе допускаются только производители. Вальдемар оказался человеком с редуцированным геном сомнения. Он сразу заявил, что «все вопросы решены, тендер наш».
– А что ты хотел – чтобы эти чинуши тебе ответили по телефону, что сидят у меня на откате? – вопрошал он. – Конечно, они говорят для прикрытия, будто конкурс состоится по всем правилам.
Насчет допуска только производителей, и отсева посредников и даже официальных дилеров Вальдемар невозмутимо отвечал, что непосредственно перед конкурсом это ограничение снимут и допустят «эксклюзивных дилеров». Учитывая свою практику, в частности казанские сделки с больницей номер шесть, Андрей допускал возможность подобных манипуляций. Азимов, главный врач «шестерки», по своему усмотрению назначал, переносил и отменял тендеры, а если видел, что Совинком не проходит, то на ходу менял условия конкурса. Но история продаж у Вальдемара сильно хромала. Исполнители с управления белорусской ж-д, конечно, по телефону ничего определенного не скажут. Например, не скажут, что на белорусской земле госслужащим строжайше запрещено брать комиссионные. В Белоруссии это по старинке называется взяточничеством и очень строго наказывается. Это разрешается буквально нескольким людям, количество которых можно пересчитать по пальцам одной руки, и соответственно берут они очень много, и называют их не взяточниками, а «лобби». И родственник хозяина Судотехнологии, человека с непривычным для русского уха именем Пшемыслав Гржимекович Мудель-Телепень-Оболенский, которого Артур Ансимов назвал «Через-Хуй-Кидала», этот родственник входит в очень узкий круг людей, которым белорусский президент-самодержец, по кличке «батька», позволяет принимать комиссионные. Соответсвенно у Через-Хуй-Кидалы есть своя делянка, то есть строго зафиксированный за ним государственный бюджет, который он осваивает. И если за ним закреплено исключительное право снабжения железной дороги, то никто не может отогнать его от этой кормушки. Те поставки, о которых упоминали Владимир с Артуром, вероятнее всего проходили через фирмы, подконтрольные всесильному Пшемыславу.