Солнце уже зашло. Одинокая лампа, горевшая под бетонным козырьком, слабо освещала наслаждающихся куревом мужиков и едва выхватывала из тьмы колышущиеся на ветру еловые лапы. Самих деревьев видно не было - они тонули в сгустившемся сумраке.
- Он едва не плакал, - продолжил Жид, убедившись, что за мной никто не идет. - "Не оставляй меня! Не хочу умирать!"
Вечный очень точно скопировал жалобные интонации Момента.
- Не заморачивайтесь, мужики, - Лом сплюнул себе под ноги. - Это все "Морфин". Мало ли, что ему приглючилось.
- А я не могу забыть, как Бек засадил в лоб Баркасу, - угрюмо обронил Маса. - Ему человека убить - что мне высморкаться.
- Можно подумать, ты людей не убивал, - Лом затушил папиросу, и аккуратно спрятал распечатанную пачку в контейнер для артефактов.
- Ты меня с ним не ровняй! - сразу взвился Маса.
- Тише. Бек наемник, - примирительно сказал Каракурт, словно это все объясняло.
- И что? - Маса никак не желал успокаиваться. - Момент тоже наемник. Но он человек! И умирать не хочет.
- Наемники зарабатывают на жизнь смертью других людей, - Каракурт говорил поучительным тоном, словно собрался прочитать нам лекцию на тему "Основной контингент человеческих обитателей Зоны". - Момент боится, что Бек избавится от него, как от обузы...
Думаю, псевдогот наговорил бы еще много всякого разного, но тут Лом скорчил хитрую гримасу, и бесцеремонно его перебил:
- Кстати, - начал он, лукаво поглядывая в мою сторону. - Бек такой фантазер!
Вряд ли бы он стал раскрывать все подозрения мнительного бойца, но лично мне не надо, чтобы упоминалось, будто Бек считает нас с Каракуртом любовниками. У меня и так самооценка низкая, а псевдогот мне в сыновья годится. Если мужики нас обсмеют, а Каракурт заявит, что подобное невозможно - я этого не переживу. Сразу сделаю себе харакири.
В голову не приходило ничего умного, поэтому пришлось глупить. Я оттолкнула ухмыляющегося сталкера и выступила вперед:
- Момент не хочет смерти, а я в детстве ей даже стихи посвящала, - мне пришлось говорить погромче, так как Каракурт все еще смотрел на Лома. Ждал продолжения о фантазиях Бека.
Слегка запинаясь, я продекламировала результаты своих юношеских заскоков:
- Я умру. Затуманены взоры
До могилы проводят меня.
Над могилою долго укоры
Будут виснуть, меня теребя.
Мое тело сгниет. Над костями
Будет только лишь кожа лежать.
Моей плоти, изъетой червями,
Из могилы уже не восстать.
А душа моя, в вечном покое,
Будет смутно по раю бродить.
И Иисус будет ласков со мною,
Гавриил меня будет любить.
Будет мне это скучно ужасно.