Домены, в связи с тем, что их хозяева приобретали или узурпировали властные полномочия, постепенно трансформировались в сеньории, реальные экономические, финансовые, политические и судебные единицы, живые ячейки того общества, единицы изменчивые, непрерывно менявшие свои очертания в результате передач по наследству, приобретений и военных захватов. Зачастую сеньории совпадали с тем, что в XI веке стали называть фьефом, однако в историческом и юридическом плане речь идет о двух различных реалиях. Что касается его происхождения, то в фьефе можно усматривать экономическое дополнение к отношениям, порожденным практикой оммажа: случалось, что крупный сеньор уступал своему «человеку» в качестве бенефиция или «держания» часть собственного домена, или же «человек», нуждавшийся в покровительстве, передавал сеньору в собственность свой земельный надел, а потом получал его обратно на правах пользования. С течением времени, примерно к концу X века, стало считаться нормой, что оммаж предполагает уступку держания. Правда, природа этого явления оставалась неопределенной, менявшейся в зависимости от обстоятельств: сеньор мог уступить на правах пользования объект, право сбора дорожной пошлины, труд крестьянской семьи, владение мельницей и взимание причитающихся платежей и даже плоды фруктового дерева. Подобного рода уступки зачастую служили также жалованьем для сержантов, работавших управляющими в крупных доменах. С течением времени стало преобладать мнение, что фьеф вассала должен располагаться на хороших землях, даже если размеры его при этом были незначительны. Большинство местных обычаев проводило различие между фьефом и цензивой: первый предполагал исполнение исключительно вассальных повинностей (помощь и совет), которые в принципе сохраняли характер добровольного приношения, а вторая, исполнявшая в основном хозяйственные функции, влекла за собой экономическую зависимость.
Уступка фьефа совершалась в форме специальной церемонии, инвеституры, включавшей в себя передачу символического предмета (например, комка земли) и подчеркивавшей индивидуальный характер соглашения, несмотря на то, что с конца X века фьеф обычно передавался по наследству в семье феодала: каждое поколение должно было пройти через церемонию инвеституры, точно так же как и оммажа. Этим порождалось множество практических проблем, когда покойный вассал оставлял после себя несколько сыновей, и в различных регионах обычное право предусматривало разнообразные способы их решения. Если наследник был малолетним, то сеньор исполнял обязанности опекуна, что давало ему право личного пользования фьефом, но лишь до тех пор, пока подопечный не достигнет совершеннолетия, которое, как правило, наступало в пятнадцать лет. В то же время сеньор, в частности в Нормандии и Анжу, в XI веке еще не утратил права конфисковать фьефы своих вассалов. Это была единственная санкция, которая могла применяться в случае неисполнения вассальных обязательств. Распространение практики пожалования фьефа внесло еще больше путаницы в феодальные отношения, изменив старинные связи, основанные на верности, к которым добавились соображения достоинства и выгоды. Вскоре стала считаться нормальной смена сеньора, если земля переходила в другие руки.