– Может, куртка плохая? – настороженно спрашивает покупатель продавца.
– Ну что вы, очень хорошая! Посмотрите сами. И ткань. И пошив. И фурнитура…
– А почему тогда ее не берут?..
Продавцы прекрасно осведомлены о стадном рефлексе и потому иногда используют подставных покупателей с целью взвинтить ажиотажный спрос. Совершенно то же самое можно делать и в сфере любовных отношений. Причем – делать надо! Короля играет свита. А женщину – окружающие ее мужчины. Вот так! Более всего привлекает внимание мужчины к женщине чужое внимание или даже ухаживание. А это соорудить очень легко!
Елена осмотрелась.
Такси подкатывало к дому Диминых родителей – блочной девятиэтажке, насквозь пропахшей мусоропроводом. Алексей Витальевич и Лариса Николаевна с майских праздников обычно перебирались на дачу и жили там до октября, лишь изредка наведываясь в город. Но сейчас, к приезду единственного сына, они наводили в квартире чистоту и готовили угощение. Алексей Витальевич был незаметный засохший старичок, состарился он рано вследствие непрерывного пожизненного страха. Казалось, он умышленно делался неприметным и состарился раньше времени тоже специально, по доброй воле, чтобы стать еще неприметней. Будучи несмышленым ребенком, Алексей Витальевич проникся страхом перед Государством. Страх этот достался ему от отца, курского нэпмана, который чудом избежал лагерей. Когда в Курске начались кампании по раскулачиванию и коллективизации, тот вовремя смылся. Рассказывали, что он вышел на станцию с мешком и в солдатской шинели и тут ему повстречались две подводы с красноармейцами, ехавшими как раз за ним. Его так всего захолонуло, что он пешком смандровал до самого Брянска и только там укуксился в поезд. Дед Дмитрия прибежал в Москву и здесь смешался с толпой, стал незаметным счетоводом на крохотном заводике, собиравшем арифмометры – счетные машинки. Однако долго еще он ждал и опасался. Его страх генетически передался сыну. А наследственное – глубже приобретенного. Поэтому Алексей Витальевич всю жизнь боялся.
Бывало, маленький Дима разыграется у себя, раскричится. Алексей Витальевич тут же врывается в комнату с вытаращенными испуганными глазами:
– Тише!! Соседи услышат!! – и застывает с поднятыми растопыренными руками, прислушиваясь к стенам.
Так и прожил Алексей Витальевич в безотчетном, неопределенном страхе. А неопределенность хуже всего. Вот пример. Одна женщина стояла в очереди на получение квартиры. Квартиру должны были дать в строящемся доме. Но все было вилами по воде написано. Женщина очень волновалась: дадут – не дадут. Вся извелась, не находила себе места. Дом, как назло, строился медленно. Она заметно похудела и осунулась. Неясность угнетала ее. И вдруг в одно прекрасное утро она явилась на службу веселой, здоровый, румянец играл на ее щеках.