Но Валентины дома не оказалось. Было тихо, как бывает после каких-нибудь грандиозных событий или, наоборот, накануне чего-то судьбоносно важного. Для Саши таким судьбоносным станет переезд в Москву. На рельсах судьбы тихо щелкнет стрелка и…
В это время в коридоре раздался телефонный звонок.
«Валентине звонят», – не двигаясь с места, подумала Саша.
Но тут же распознала прерывистые сигналы межгорода.
– Квартира ушла! – кричал в трубку Дмитрий. – Оказывается, уже в пятницу утром на нее нашлись покупатели!
– Когда мы у нотариуса доверенность составляли? – вспомнила Саша.
– Да. Но риелторы ждали – все по-честному. Прождали до субботы, а потом… Если бы сразу уехать в пятницу… В субботу утром я оформил бы сделку.
– Это я виновата! – вскрикнула Саша, до глубины души пораженная этой мыслью. Она сама все испортила: собственное счастье – собственными руками. Но что же было делать? Они не виделись так давно. Так страшно, так противоестественно казалось расстаться у подъезда нотариальной конторы.
– Слушай меня, Сань. То, что ушла квартира, – это плохо, что и говорить. Очень плохо… но не смертельно!
– Не смертельно, – грустно, как-то машинально повторила Саша.
– И вообще, что Бог ни делает, все к лучшему. С утра мне позвонили из агентства, я тотчас поехал к ним разобраться, как же это так. Но к сожалению, возразить ничего не мог. Они были абсолютно правы. И знаешь что? Пока мы с тобой были в Салазкине, они подобрали еще один вариант. Нисколько не хуже, а в чем-то даже…
– Рассказывай скорее, какой?
– Видишь ли, пока я не успел посмотреть его. Только сегодня вечером поеду…
– Двухкомнатная?
– Двух, но переделанная в трех.
– Дом очень старый?
– Наоборот. Постройки начала шестидесятых, с лифтом, девятиэтажный. А стоит в переулке неподалеку от Воронцова Поля.
– От улицы Обуха, – быстро поправила Саша – ее коробило от новых старомосковских названий.
На мгновение какая-то часть ее существа, преодолевая время и расстояние, резко двинулась вперед. Она не представила, не вообразила – она вдруг увидела себя хозяйкой квартиры на Воронцовом Поле. Двухкомнатной, переделанной в трех. Хозяйкой неполноценной трехкомнатной квартиры и женой Дмитрия. Хозяйкой и женой? Женщиной, варящей борщ, жарящей котлеты, ворчащей на домашних?.. Опять в ее жизни, в ее судьбе что-то упорно не желало сходиться.
Жена и хозяйка… Боже, какие строгие, чинные слова! Но какое отношение они имеют к ней, Саше? Наверное, такое же, какое Москва середины девяностых – к Москве ее детства, а мальчик из девичьих грез – к реальному Дмитрию. Саша почувствовала, что заблудилась. «Но почему? – допытывалась она у самой себя. – Ведь реальный Дмитрий – тот человек, с которым мы ездили в Салазкино… О нет, с этим я готова на все!»