— Узнаешь, — угрюмо отшил его Ухо. — Потом.
Сержант заглянул в люк к водителю. Рявкнул зло:
— Дистанцию держать!
«Увиливает от разговора», — понял Борис, машина и так шла в колонне идеально.
Ехать пришлось долго. А из-за нескончаемой тряски казалось, еще дольше. Но даже самый долгий путь рано или поздно заканчивается.
Разведка доложила, что обнаружила лагерь диких, в котором не наблюдается признаков жизни. Однако Стольник запретил разведчикам соваться на опасную территорию и велел дождаться колонны.
Колонна прибыла к указанному месту. Остановилась в отдалении. Охотники спешились. Подкрались ближе. Окружили лагерь. Еще полчаса наблюдения ничего не дали. Даже в мощную оптику не было видно никакого движения.
Дикие жили убого и неприметно. Тесные, наскоро вырытые и похожие на звериные норы полуземлянки, прикрытые сверху ветками, низенькие шалашики, перепачканные штопаные палатки под цвет сухой травы и грязи… Такие жилища не жалко бросить в случае чего.
Собственно, дикие всегда были легки на подъем. Но окончательно к кочевому образу жизни они перешли, когда охота за живым товаром стала столь же популярным, сколь и выгодным промыслом, а мобильность оказалась единственным спасением от хэдхантерского чеса.
Из-за буферки дикие земли виделись необъятными и бесконечными, но на самом деле они вовсе не были таковыми. Кланы постоянно делили территорию между собой. Тесня друг друга, прихватывая друг у друга кочевья, вступая в конфликты и заключая союзы.
А где-то далеко-далеко, должно быть, проходили другие буферные зоны. Какие-нибудь чужие, забугорные. Неизвестно, что они из себя представляли, но эти кордоны явно препятствовали новому великому переселению. Так что деваться диким по большому счету было некуда. Да они и сами не стремились уходить слишком далеко. Им тоже нужно было соседство с буферкой. Остатки цивилизации всегда сладки. Особенно для варваров.
Вот и крутились дикие кланы кругами, зигзагами Да замысловатыми петлями где-нибудь поблизости, периодически совершая набеги на ничейную территорию, а порой — заходя дальше. В результате этих отчаянных вылазок гибли слабые приграничные хутора, а буферная зона медленно, но неумолимо расширялась.
Пока у диких было горючее, они передвигались на машинах. Пока был домашний скот и хватало кормов, использовали вьючную и тягловую скотину. Но сейчас малочисленные, обнищавшие, затравленные и обозленные кланы все больше топчут землю пешкаря и перетаскивают груз на собственных плечах.
Как они жили? Чем? Этого Борис не знал. Никто этого толком не знал. Охота, наверное, рыбалка… Ну, собирательство там какое-нибудь, как у первобытных. И конечно, вечное копошение в мусоре, остающемся от отступающей цивилизации. Ковыряние в былой роскоши человечества, чуть не сдохшего от безудержного обжорства. Одичавшие поля и сады, заброшенные хутора, покинутые города — там всегда можно что-нибудь перехватить.