Храп звучал торжественно и распевно, как протодиакон с амвона на Пасху.
Коля пробовал было повернуть храпунов на другой бок, но это мало помогало. Через минуту храп вновь раздавался, оглушительный и трубный. Причем оба — и фон Гетц, и Валленштейн — храпели в любом положении так же, как из любого положения стреляет хорошо обученный снайпер. Бороться с этим было бесполезно.
Светало, и скоро в мастерскую должны были прийти Колины работники. Положение становилось щекотливым, так как трудно было бы объяснить рабочим присутствие в своей комнате двух мужиков, спящих мертвецким сном и храпящих во всю носоглотку. Коля плотнее прикрыл дверь в спальню и включил радио. Оно немного заглушило звуки храпа, но те все равно продолжали пробиваться сквозь музыку и новости, пойманные в эфире. Нечего было и думать о том, чтобы пускать сегодня работников в мастерскую. Придется найти им срочную работу на судах, стоящих в порту. Коля включил приемник на полную громкость и пошел готовить себе завтрак.
Из-за двери раздавалось мощное фортиссимо баховской фуги, исполняемое в унисон двумя кафедральными органами.
Только много после полудня, когда солнце давно уже миновало точку зенита и начинало клониться к закату, рев за дверью стих. В Колиной квартире стало уютно и тихо, если не считать того, что вовсю орал радиоприемник, чередуя новости и музыку.
Первым проснулся фон Гетц. Сквозь сон, как будто издалека, до него донеслись два слова: паром «Лапландия». Он проснулся быстро, как будто вынырнул из удушливой и темной глубины на переливающуюся под солнцем поверхность теплого моря.
Паром «Лапландия». Это были не совсем незнакомые слова. Фон Гетц мог поклясться, что уже где-то слышал их, причем совсем недавно. Он встряхнул головой, отгоняя сон.
В комнату вошел хозяин, вероятно озадаченный внезапно наступившей тишиной.
— Скажите, Тиму, — обратился к нему фон Гетц. — Мне приснилось, или я действительно слышал, как кто-то сказал сейчас: паром «Лапландия»?
— А… — беспечно махнул рукой Коля. — Сейчас в новостях про него передавали. Как отдохнули, господин оберет-лейтенант?
— Благодарю вас. Прекрасно. А что именно передавали? — нетерпеливо выпытывал Конрад у медлительного финского иммигранта.
— Его вчера вечером потопили.
В мозгу фон Гетца будто вспыхнула яркая лампочка.
«Ну конечно! — вспомнил он. — Это тот самый паром, на котором эсэсовцы собирались перевозить нас через пролив!»
— Как потопили?! — вырвалось у него.
— Натурально. В щепки. Никто не выжил. Передали, что самолеты выпустили по нему торпеды, а потом сделали разворот и сбросили на место крушения несколько бомб. Никого не спасли с того парома.