– Да ты прямо провидец какой-то! – сказал мне Крот по пути в столовую.
– Ерунда, это тоже можно достигнуть тренировками, – ответил я.
– А какими? – заинтересовались сразу несколько человек.
Я подробно рассказал о системе обучения в рассветной школе, развивающей интуицию.
– И что, каждого так закидывают картошкой? – полюбопытствовал Трит.
– Каждого, кто достигнет определенного уровня обучения. Хотя бывают и вариации – моего учителя, например, закидывали камнями, а чем бросали в Карина, я даже не знаю.
– Начальник – тоже выпускник этой школы?
– Ага, – подтвердил я.
– То-то я погляжу, вы с ним быстро спелись, – заметил Крот, когда мы уже пришли к столовой.
Я только улыбнулся и пошел за обедом.
После приема пищи наш отряд не погнали на уборку, а велели переодеться в новенькую форму, уже давно поступившую на склад и выданную нам к такому торжественному случаю. Ну а после для всего начальства потянулось томительное ожидание. Ребята же наслаждались выпавшими на их долю минутами безделья и вовсю общались, обсуждая недавнее увольнение и делясь своими впечатлениями с десятком, который вернулся из города только сегодня, и с теми, что еще терпеливо ждали своей очереди. Так прошли три часа, в течение которых к нам в барак то и дело забегали командиры и проверяли нашу готовность.
Наконец напряжение командного состава достигло своего апогея, а в наш барак зашел Ринок и приказал следовать за ним на плац. Там нас построили в шеренги вместе с первыми отрядами, и мы стояли, считая мух, ворон, полушепотом переговариваясь, и, вообще, всячески убивали время. Вскоре из своего домика вышел начальник лагеря, одетый в парадную белую форму. За спиной у него удобно расположились два клинка, которые он так любовно полировал все свободное время. Оглядев наш строй и выслушав доклады командиров, он приказал отправить нескольких солдат на улицы города, чтобы моментально сообщили, когда инспектор въедет в Ленец, и вернулся в свой домик. Примитивно, но другого способа связи здесь еще не придумали, а разговорники выдавать для такого дела наверняка было жалко.
Буквально через полчаса, когда я с грустью отметил, что мои ноги начинают постепенно затекать, раздался истошный крик:
– Едет!!!
Лаприц тут же подхватил эстафету, начав орать на бойцов, чтобы подтянулись и встали в струнку, иначе будут потом всю жизнь дежурными по сортиру. Парни волей-неволей подтянулись, а я стоял в первой шеренге как один из десятников, и потому старательно выпячивал грудь. Лаприц быстро пробежался по строю и, удовлетворенный увиденным, присоединился к группе командиров. Начальник повторно произвел парадный выход из своего домика, и действо началось.