Я поднялся и отошел подальше от профессора.
– Если такой большой риск, может быть, не нужно…
– Так-так, больной сопротивляется, – улыбнулся профессор и крикнул: – Мишенька!
На его зов дверь раскрылась, и на пороге нарисовался бугай. Подошел ко мне, схватил за руку и дернул к себе. А дальше мое тело среагировало само. Я одним точным ударом пятки сломал лодыжку бугаю. Тот охнул и стал заваливаться на меня, но я отскочил и подставил коленку для его челюсти, которая с хрустом с ней соприкоснулась. А уже после того, как тело санитара рухнуло на пол, ударил стопой в шею бесчувственному Мише, ломая ему позвоночник. Бугай дернулся разок и затих у моих ног, а я понял, что теперь мне назад дороги нет. Я же убил человека, а это не шутки! Я повернулся к профессору и увидел, что он уже поднял трубку телефона, лежащего на столе. Смотря на меня расширенными глазами, он прокричал в нее:
– Это Семенович, пришлите санита-а-а!..
Это моя нога ударила его в низ живота, и крик захлебнулся. Выше мне поднять ее не позволила смирительная рубашка. Поэтому я ударил согнувшегося профессора сбоку в коленку, дробя сустав, а затем наступил ногой на горло, прерывая стон и жизнь светила медицинских наук. Начав, я уже не имел права останавливаться. Стремительно выбежав за дверь, я лихорадочно начал просчитывать варианты. Проще всего было вырваться через главный вход, пока его не перекрыли, поэтому я побежал к лестнице. Но по ней уже поднимались три дюжих молодчика в белых халатах и с резиновыми дубинками в руках. Это было для меня слишком. С двумя я бы еще связался, но трое мне были явно не под силу. Вот если бы снять смирительную рубашку…
Я бросился обратно, осматривая окна. Везде решетки, не выпрыгнешь. И тут меня осенило – в кабинете у Семеновича решеток не было! Слыша топот санитаров, догоняющих меня, я ворвался в кабинет профессора. Так и есть – окно оказалось незащищенным. Разбежавшись, я оттолкнулся от пола и ласточкой прыгнул в него. Вот только маленько недооценил крепость стекла. Да, оно разбилось, острой бритвой располосовав мне лицо и затылок, но сильно замедлило скорость моего прыжка. Именно поэтому я зацепился ногами за раму и дальше полетел уже вниз головой. Последним, что я увидел, был быстро приближающийся асфальт…
Я подскочил на лавке, едва сдержав рвущийся наружу дикий крик, и лихорадочно огляделся. Я был в своем только сегодня отмытом доме, на деревянной лавке. Вокруг была темнота, а за окном небо только-только начинало светлеть. Я с трудом унял бешено колотившееся сердце, краем сознания слыша тихий шепот: «Ты хотел… хотел…»