— Может, я смогу вам чем-нибудь помочь, мэм? — Улыбка вышла любезной, но в то же время немного сальной. Мысленно он уже раздевал девушку, к тому же тонкий белоснежный шелк и без того не слишком много скрывал.
— Очень надеюсь, что можете, гостья дружелюбно улыбнулась в ответ… но офицер явственно ощутил в ее позе, в наклоне головы и в изгибе идеально очерченных губ готовность сохранить дистанцию. — Мне очень нужно видеть господина Роббинса. По важному делу.
— Полковник занят. — Голос дежурного чуть заметно дрогнул, давая понять, что лгать этот мужчина толком так и не научился. — Но если вы сможете немного подождать…
Если говорить откровенно, то полковник Гидеон Роббинс был занят всегда. И всегда одним и тем же — он был занят ожиданием пенсии и генеральского звания, к этой пенсии прилагаемого. Где-нибудь на Земле, Гее или Хоуп. Главное полицейское управление целой планеты непременно возглавлял бы человек с более высоким званием, но так уж повелось, что эта должность на всех менее значительных колониях соответствовала званию полковника, и не более. А заветного «генерала» можно было заполучить, только имея за плечами безупречные годы службы… и лишь освобождая теплое место более молодому преемнику.
Потому более всего на свете полковник Роббинс желал, чтобы ничто и никогда не омрачило эту «безупречную» службу. Чтобы его люди ловили брачных аферистов, карманников и мелких наркоторговцев, чтобы присматривали за лишенными предрассудков любителями антиквариата, чтобы чуть-чуть (в пределах разумного) прижимали хвост контрабандистам. Те ведь и сами осознавали, что полиция не может вообще не работать, а потому к редким операциям, проводимым людьми Роббинса, относились с пониманием. Полиция задерживала несколько мелких сошек, то ли слишком неудачливых, то ли намеренно «сданных» хозяевами. Полицейские получали поощрения и премии, их противники — месяц-другой относительно спокойного существования. А полковник Роббинс — достаточно пухлый конверт в довесок к ежемесячному жалованью. С некоторыми из контрабандистов, скажем, с капитаном Хуком, у полковника установились достаточно теплые отношения, при этом он понимал, что если капитану «Нарвала» перейти дорогу, то теплота этих отношений вполне может перейти в жар. Например, в поджаривание пяток — капитан Хук очень не любил, когда его вежливые просьбы, к кому бы они ни были обращены, исполнялись без должной старательности. Но, и в свою очередь, умел вовремя и щедро оплачивать ценные услуги. Роббинс предпочитал не злить капитана Хука по пустякам.