— Колин Фарроу, — ехидно заметила Катя. Если Ленку пробивало на лекцию, вынести ее менторский тон было довольно сложно.
— Фарроу был гением.
— Преступником.
— Ну хорошо… гением с преступными наклонностями. Но все равно — неординарной личностью, спорить не станешь?
— А кто он, этот Фарроу? — поинтересовался Келфер.
Катя пожала плечами…
Лейтенант полиции Детройта и в самом деле был необычной личностью. Прежде всего, он был болезненно честен, что для полицейского вообще достоинством не являлось. Известно, что любой служитель закона, по крайней мере такой, кто и в самом деле этому закону служит, а не протирает штаны в офисе, достаточно часто должен идти на компромисс со своей совестью, а то и с упомянутым законом. Отпусти мелкого пушера,[33] чтобы получить наводку на более крупную рыбу. Закрой глаза на мелочи, ради более важных вещей. Запугай задержанного (или силой, или откровенной туфтой) — и он даст ценные сведения. Проведи задержание и обыск без санкции — поскольку знаешь, что, пока оформишь бумаги, все следы будут подчищены. По большому счету цель почти всегда благая — преступник должен быть пойман, закон должен торжествовать. И так ли уж важно, когда в победном марше проскальзывает тонкая нотка горечи.
Фарроу подобных методов не признавал… довольно долго не признавал. Лейтенанта он получил уже в сорок пять, больше в качестве признания за долгую службу, чем в награду за заслуги. Заслуг тоже хватало, но ничего экстраординарного, ничего такого, о чем взахлеб вещали бы охочие до сенсаций журналисты. Повседневная работа, рутина.
Однажды ему удалось выйти на серьезных людей. Лейтенанту предложили компромисс… вполне приемлемый, кстати. Но Фарроу отказался. Тогда прозвучало другое предложение, на этот раз ценой вопроса стали жизни его, лейтенанта, близких. Сложно сказать, многим ли хватило бы силы воли, чтобы не отступить в подобной ситуации, чтобы не ощутить себя щенком перед атакующим танком. Фарроу организовал охрану жены и дочери, продолжая раскручивать дело. Чем это противостояние закончилось ясно и без объяснений.
Похоронив семью, лейтенант радикально пересмотрел свои взгляды. Теперь он желал не просто довести дело до суда — он жаждал крови и, что важно, не каких-то отдельно взятых личностей, прямо или косвенно причастных к трагедии, а крови преступного мира в целом.
Последующие три года Детройт запомнил, как кровавое непрекращающееся избиение. Мафии лейтенант полиции противопоставил огромный опыт, презрение к смерти и в высшей степени информативные базы данных полиции. Позже эксперты оценили результаты его действий по формуле 3:1. То есть в среднем три трупа в день. Мелкие шестерки, опытные «крестные отцы», купленные копы и адвокаты (закон впрямую не нарушающих, но делающих себе состояния на вытягивании своих нечистых на руку боссов из сложных ситуаций) — разряд в голову, разряд в сердце. Своеобразный почерк.