— А мы тут, пап, Пахомыча на обезьяне женим, — объяснил Николаша, менее других смущенный появлением отца.
— Свадьба — это хорошо, — одобрил губернатор, проходя во главу стола. — Это способствует улучшению демографической ситуации. Только что же вы, своему товарищу никого получше не нашли?
При этих словах макак яростно заверещал, словно выражая протест.
— Обижается, — заметил Храповицкий. — Любит он Пахомыча.
Губернатор засмеялся.
— У вас тут вон сколько невест красивых, — игриво подмигнул он нам в сторону девушек.
— Да что-то они не больно хотят с нашим Пахомычем жить, — посетовал Храповицкий, который уже успокоился и тоже заговорил в несколько натужной шутливой манере, которую так любил Лисецкий. — Они о другом мечтают.
— О ком же это? — вскинул брови губернатор.
— Да об вас! О ком же еще! — незамедлительно откликнулся Плохиш, пряча грубую лесть в упаковку развязности.
— Правда, что ли, девчонки? — с кокетливым интересом осведомился губернатор, поправляя прическу.
Дамы с готовностью закивали.
— А то как же! — крикнула толстая Юля. Лисецкий расцвел.
— Вот видишь, Решетов, — повернулся ко мне Лисецкий. — Нет ничего сексуальнее власти! Только ты этого не понимаешь.
Он всегда цеплялся ко мне в компании, на что я старался не обращать внимания. На сей раз у меня это получилось.
— Мог бы и сказать, что отец приедет, — шепотом упрекнул Николашу Храповицкий. Лисецкий услышал его слова.
— Да перестань, Володя, — добродушно заступился за сына губернатор. — Мы же теперь одна семья. Можно сказать, мафия! — это слово он произнес врастяжку, с удовольствием: оно тогда было модным. — В хорошем, конечно, смысле, — поспешно прибавил он, спохватившись.
Губернатор налил себе вина и плеснул оказавшимся рядом с ним Храповицкому и Плохишу. Остальные тоже наполнили бокалы.
— Ну что, девушки! — повысил голос Лисецкий. — Давайте выпьем за нашего хозяина! Он теперь стал большим областным начальником.
— И за нашего губернатора! — провозгласил Плохиш.— Все пьют стоя!
И дамы, и мы подчинились. Лисецкий тоже поднялся, отдавая дань уважения собственной должности.
— А я у Покрышкина был на дне рождения, — понижая голос, пояснил губернатор, когда все вновь расселись. — У Ивана Трофимыча. Ну, у директора «Уральсктрансгаза». Шестьдесят три года ему стукнуло, а он все еще бойкий такой старикашка. О пенсии даже не думает. Но скучновато, конечно, у него. Все такое старорежимное. Эти тосты, чествования. Я с часок посидел, аж зевать начал! А тут как раз вспомнил, что вы сегодня здесь собираетесь. Мне Николаша говорил... Дай, думаю, загляну к ребятам. Еле нашел вас. Никто не знает, где этот кемпинг. Ладно, хоть милиционеры в машине сопровождения догадались своим позвонить. Ну, органам-то ты хорошо известен! Помотал им, видно, нервы!