— Понятно, — заключил Лисецкий холодно.
Он наконец ухватил причину внутренней уверенности Гозданкера. Тот проболтался. Говоря о Храповицком, он невольно выдал свой образ действий. Гозданкер, в своем желании отомстить, начал переговоры с Кулаковым. Зная Ефима как свои пять пальцев, Лисецкий готов был в этом поклясться. Перед губернатором сидел предатель. На мгновенье Лисецкого захлестнула ярость.
— Вот, значит, как? — вслух произнес Лисецкий.
Почувствовав что-то новое в его тоне, Гозданкер вскинул глаза и наткнулся на жесткий взгляд прищуренных и потемневших глаз. Гозданкер струсил. Неужели он попался? Неужто Лисецкий догадался, о том, что его партнер переметнулся на сторону врага? Гозданкер похолодел.
Еще несколько секунд Лисецкий сверлил его взглядом. Затем лицо его смягчилось, он взял со стола бумаги и стал расспрашивать Гозданкера о делах в банке и об открытии нового филиала в Нижнеуральске. Радуясь перемене темы, Гозданкер рассказал о новой схеме взаимозачетов через банк, которую он выстроил вместе со своим племянником. Схема сулила ощутимые прибыли и Лисецкому и Гозданкеру. Губернатор слушал его чрезвычайно увлеченно и схему одобрил.
Простились они уже по-дружески. Лисецкий обещал перезвонить на следующей неделе, и Гозданкер, несколько успокоившись, подумал о том, что, может быть, занервничал он зря. Что вся неприятная предыдущая сцена ему, Гозданкеру, лишь померещилась. А Лисецкий пребывает в неведении.
Гозданкер ошибался.
Измена Гозданкера привела Лисецкого в бешенство. О состоявшемся разговоре и о своих выводах он не рассказал никому, но сотрудники областной администрации чувствовали нараставшее раздражение губернатора. Он поминутно срывался, устраивал беспричинные разносы подчиненным и на каждом совещании отпускал едкие замечания в адрес мэра Уральска. Причины такой перемены начальственного настроения никто не понимал, но все на всякий случай затаились.
Через пару дней Лисецкий слегка остыл, и хотя про себя он именовал Ефима не иначе как жадным зажравшимся подлецом и готовился его растерзать, по трезвом размышлении месть он решил оставить на потом. На сладкое. Сейчас было необходимо укреплять свои позиции. Предпринимать решительные меры. То есть назначать Храповицкого. Вынужденность этого шага Лисецкого злила. Тем более что в лояльности Храповицкого он не был до конца уверен. И он захотел проверить того еще раз.
Дня через три после встречи с Гозданкером губернатор с утра позвонил Храповицкому.
— Володя, а ты не хочешь забрать Сырцова из мэрии? — без всяких предисловий начал губернатор. — Согласись, как-то странно получается: Кулаков нам враг, а наш человек на него работает...