— Для того, чтобы любить другого человека день за днем и прощать его недостатки, нужно больше силы, чем для того, чтобы принимать чью-то любовь, — сказал я достаточно прохладно.
Мое возражение она восприняла как предательство нашей общности.
— Не думаю, — парировала она, задетая. — Впрочем, я не могу судить о том, что испытывают те, кто так любит. Мне кажется, что целиком растворяться в другом человеке — значит превращаться в размазню.
Владика покоробило.
— Просто ты никогда не любила! — обиженно буркнул он.
— Зато меня все любят, — засмеялась она, бесстыдно глядя на меня зелеными, дерзкими глазами.
Владик поник и тяжело вздохнул. Мне стало его жалко. Я понимал, что спорить с ней бесполезно, но все же не удержался.
— Вряд ли так уж много, — заметил я, косвенно заступаясь за него. — Людей, способных любить, вообще очень мало. Это редкий талант. Как умение писать стихи. Может быть, те же два процента, как в теории Владика. Все остальные хотят, чтобы их любили. Причем такими, какие они есть. Чтобы не нужно было прикладывать усилий и что-то в себе менять. В чем же тут сила? Кстати, те, которые позволяют себя любить, зависят от тех, кто любит, гораздо больше, чем наоборот. Просто это редко приходит им в голову.
Диана поджала свой клубничный рот.
— А сами-то вы способны любить? — в упор спросила она.
Я посмотрел ей в глаза.
— Нет, — сказал я. — Не способен. Поэтому и встречаюсь с теми, кто едет за деньги. Иначе расплатиться будет нечем.
— Андрюха, можно тебя на минутку? — перебил нас Боня.
Я поднялся и отошел с ним в сторону.
— Слушай, брат, — заговорил Боня, тесня меня животом. — Уступи Юрке одну девчонку, а? Будь человеком! Куда тебе столько? По фоб жизни должен буду. Ему вон та, грудастая, понравилась.
Я обернулся и увидел, что Косумов, пересев к одной из коровок, неотрывно следит за нами взглядом, пытаясь угадать мой ответ. Напряжение в его глазах меня развеселило.
— Да всех забирайте, — с облегчением разрешил я. — С Ольгой в придачу. Только денег девчонкам не забудьте раздать.
Боня благодарно стиснул мне руку. Он не ожидал, что я соглашусь так легко.
— Обижаешь! — зарокотал он. — Чтоб мы, да на шару! Чай, не дети, чтоб за любовь шкур разводить. Все-таки государственные люди. Мы тогда, короче, двух возьмем. Долларов по двести им хватит?
— Вполне, — кивнул я. — Хотя если на ночь их оставите, лучше еще по сотне накинуть.
— Кому они нужны на ночь! — Боня фыркнул. — Часа на два — максимум. И пусть гуляют!.. А ты сам как же? — запоздало спохватился он.
— Обойдусь. Я что-то притомился сегодня.