Девушка кивнула.
Я вздохнул и стал собираться. Хотя чего там: нищему собраться – только подпоясаться. Ничего отягощающего у меня давно уже не было.
Девушка загородила мне дорогу, пристально поглядела в глаза.
– Ты чего? – хмуро пробурчал я.
– Ничего. Спросить надо.
– Спрашивай.
– Саша, скажи: ты уколов боишься?
Я покрутил пальцем у виска. Каков вопрос, таков ответ.
– Я серьезно.
– И я серьезно. К чему эти глупости?
– Саша, я тебе верила. Поверь и ты мне. Я сейчас сделаю тебе инъекцию. Плохо от нее не будет, но, возможно, она поможет тебе наверху.
– Наркотик? – насторожился я.
Девушка отрицательно мотнула головой.
А, была не была!
– Делай свою инъекцию, – разрешил я. – Дыркой больше, дыркой меньше – какая теперь разница.
До сих пор не могу понять, откуда она извлекла этот шприц-тюбик. Он просто возник откуда-то, и все. Действовала девушка, как заправская медсестра. Я не ощутил боли. Как говорили в детстве, «комарик укусит».
– Все, – заверила Лило, выбрасывая шприц.
– Ну, а ты как? В мутанта не превратишься?
– Нет. На этот счет можешь не беспокоиться. У меня что-то вроде иммунитета.
– Везет некоторым, – присвистнул я.
– С тобой тоже все будет нормально.
– Вряд ли, – тихо произнес я и уже громче добавил: – Пошли.
Подобрав по дороге пару автоматов, пригодных к дальнейшему использованию, мы приблизились к эскалаторам.
Все вокруг было завалено мертвыми телами. Люди и мутанты лежали вперемешку; порой было непонятно, кто где: клешни и руки, ноги в берцах и отвратительные щупальца торчали то тут, то там. Дополнял картину тяжелый запах горелой плоти, от которого меня сразу начало мутить. Сколько ходил наверх, повидал разного, но к этому «аромату» привыкнуть так и не смог.
Мы с трудом пробирались наверх: часть ступеней отсутствовала после массированного обстрела, иногда приходилось карабкаться по немыслимым маршрутам, цепляясь за фонари освещения и торчавшую арматуру. И при этом крутить башкой на триста шестьдесят градусов, дабы не подвергнуться внезапному нападению. Это была еще та прогулка, скажу я. Не стану говорить за Лило, но с меня семь потов сошло, когда мы добрались до выхода. Шмотки – хоть отжимай.
И тут царившая картина не особо радовала глаз, впрочем, я уже несколько привык за время пути к кровавым пейзажам. Гермоворота были наполовину открыты, в небольшом проеме набилось внушительное количество мертвой нечисти – не так уж и дешево продали свои жизни ребята Ганса.
Преодолев и эту преграду, мы оказались на небольшой площадке, служившей раньше вестибюлем. Ржавые остовы турникетов щетинились своими кривыми руками, все еще внушая некий благоговейный страх, хотя красные огни глаз уже давно не светились от злобы на «зайцев».