Кажется, приданого не было у довольно большого числа девушек, даже у тех, чьи семьи могли его обеспечить. Богатым хватило здравого смысла не уступить требованиям оплаты, когда их дочери отдают свои жизни Богу и бесконечной работе во имя Него.
Моей основной обязанностью являлось до блеска чистить коридоры и общие комнаты. Мне показали, как разбрасывать в начале коридора ненужную заварку и методично мести, чтобы влажные листья собирали всю пыль. Я научилась усмирять большую полировочную машину, выпрыгивавшую из неопытных рук, и ухаживать за резными столами из красного дерева, стульями времен королевы Анны и всем убранством пышных комнат, напоминавших двор короля Луи XIV (античные вазы были мне в новинку, а некоторые из них достигали трех футов высоты).
Если приходил посетитель, нас не должны были видеть за работой, но иногда встречи избежать не удавалось. Однажды, когда я протирала пол в коридоре, из зала появился важного вида мужчина, и я спряталась в ванную комнату настоятельницы, расположенную за дверью в том же коридоре. Эта ванная комната была просторным и запретным местом, обычно недоступным для таких простых уборщиц, как я. Мужчина, однако, собирался посетить именно ванну и был готов поспешно уйти, увидев там меня. Яростно вытирая пыль, я сказала, что уже заканчиваю, да и вообще – ничего страшного!
В трапезной, где мы ели, меня посещали тревожные чувства. У кандидаток была своя столовая дальше по коридору. Обычно процесс принятия пищи контролировала наша наставница, и мы получали от нее некоторые указания. Основательницей нашего ордена была француженка, но этикет в принадлежавших ордену монастырях был поистине викторианским. Трапеза проходила нервно и мучительно. Однажды наставница ела яблоко ножом и вилкой. Я считала себя несведущей в манерах поведения за столом и предполагала, что все, кроме меня, дочери садовника, отлично в этом разбираются. Однако разве кто-то ел дома апельсин ложкой или яблоко – ножом и вилкой? Поэтому все мы чувствовали себя примерно одинаково, искоса наблюдая за манерами соседок.
Мы успели приобрести большой опыт в умении есть яблоко, не дотрагиваясь до него пальцами, когда однажды наша настоятельница имела наглость сухо заявить со своего конца стола: «Совершенно необязательно есть яблоко ножом и вилкой!» Она вытерла тонкий рот большим белым платком и покинула столовую. Я так и не поняла смысла этого урока.
ВЕКАМИ религия служила делу лишения человека его человечности. Отцы Церкви всегда определяли религиозную жизнь как путь к совершенству, подразумевая под этим отказ от мира. «Мир» в данном контексте означал не только материальные блага – сестры должны были ограничить общение с людьми.