Мы повторили фразы, в которых отказывались от мира, просили о новом облачении и объявляли о своей готовности стать невестами Христа, Верными Спутницами Иисуса.
Когда мы встали перед епископом на колени, он задал каждой из нас ритуальные вопросы.
– Чего ты просишь, дитя?
– Отец мой, я прошу милости Божьей и дарования святого религиозного облачения, – отвечали мы.
– Ты просишь от всего сердца и по доброй воле?
– Да, отец мой, – наши слова достигали ушей всех посетителей церемонии.
– Я вручаю тебя Иисусу Христу, Сыну Вечного Отца, и обществу Верных Спутниц Иисуса. Да благословит тебя Господь твердостью, дитя.
Повенчав кандидаток так с Иисусом, епископ вложил в протянутые руки аккуратно свернутые монашеские одежды. Получив новое облачение, мы встали и, склонив головы, тихо вышли из храма.
Покинув храм, мы забыли о медлительности и помчались в комнату, которую шутливо окрестили залом для новобрачных. Иисусу в тот день досталось шесть новых невест. От волос надо было избавиться быстро, чтобы не заставлять гостей ждать; каждая невеста возвращалась в храм в белом чепце и вуали, одетая в черное одеяние свободного покроя.
Странное чувство испытала я, когда наставница срезала мне волосы, символ моей женственности. Женственность исчезает, когда вы принимаете обеты. Я могу быть невестой, но не женщиной.
О чем только думала мать Иммакулата? Когда она пыталась справиться с моими густыми, пышными волосами, ее нервные руки были еще более неловкими, чем обычно. Это продолжалось целую вечность! Тем временем в храме продолжалась сказка. Органная музыка создавала атмосферу умиротворенной святости, контрастируя с волнением, царившим за закрытыми дверьми. Кто-то с сильными руками и большими ножницами сменил выбившуюся из сил наставницу. Когда мои волосы начали падать на пол, что-то зашевелилось во мне, напомнив о том, что приснилось предыдущей ночью.
Мне снился Кит, мягкий, чувственный Кит, с черными вьющимися волосами и добрым, умным лицом. Не зная слов «половое сношение» и уж тем более не понимая их значения, я мечтала о том, как он войдет в меня. Во сне он каким-то образом оказывался в моем теле и достигал сердца. Это было реальное, живое физическое присутствие, и я чувствовала себя настолько хорошо, что хотела бы, чтобы так продолжалось вечно. Это и есть таинство брака, думала я, все еще пребывая во сне и испытывая восторг.
Проснувшись в темноте и понимая, что кто-то в спальне мог меня услышать, я подумала: можно ли после этого становиться монахиней? Но это был только сон.
Обрезание волос, сопровождаемое вздохами и ворчанием, продолжалось. В голову вдруг закралась мрачная мысль – ведь у меня никогда не будет детей. В течение последующих лет эта мысль возникала не раз, и когда я печально размышляла об этом, в душе моей будто что-то отмирало.