Торн растворялся в толпе, чтобы уйти от любопытных взглядов. Он выхватывал отдельные слова и обрывки разговоров. Все без исключения разговоры, видимо, вращались вокруг поведения определенной группы, называемой всеми «они». Вокруг царило открытое неприятие данной группы.
Для поднятия авторитета, решил Торн, должна быть только какая-нибудь диктатура.
— Наше отделение теперь вкалывает в двенадцатичасовой смене. Говоривший был похож на машиниста: на его комбинезоне поблескивали металлические стружки.
Его спутник кивнул.
— Я только хотел бы узнать поточнее, что это за новые детали поступают к нам все чаще и чаще.
— Какое-то крупное дело намечается.
— Да, видимо, так. Что же они замышляют?
— Какое-то крупное дело намечается.
— Да, но хотелось бы, по крайней мере, выведать его название. Другой мужчина только тихо, украдкой рассмеялся.
Торн побрел дальше и скоро оказался позади группы пожилых женщин.
— Наша бригада в результате повышения производительности труда изготовила более семисот тысяч одинаковых деталей. Я пересчитала их.
— Тебе-то от этого никакой пользы.
— Нет, но они к чему-то готовятся. Подумать только, сколько народу привлекли. Всех мужчин от сорока одного года и женщин с тридцати семи лет.
— Сегодня вечером они приходили дважды и искали так называемых саботажников. Забрали Джона.
— У вас уже ввели новую форму проверки? Все должны стоять в длинных очередях, а потом отвечать на разные вопросы, кто есть кто и чем занимается. Конечно, вопросы простые, но кто не в состоянии на них ответить, того куда-то уводят.
— Но таким образом они вряд ли поймают саботажников. Узнать бы, кого они пытаются схватить на самом деле.
— Давайте лучше вернемся в ночлежку.
— Нет, еще рано.
Торн подошел сзади к другой группе, в которой была молодая девушка.
— Завтра я вступаю в армию, — сказала она.
— Хорошо.
— Давай сегодня вечером устроим что-нибудь.
— Хорошо.
— Но ведь они не позволят нам организовать вечеринку. — В ее голосе слышался оттенок открытого протеста. — У них есть все волшебные силы. Они могут летать — поэтому-то они и живут где-то там, в облаках, где не увидишь этого ужасного голубого света. О, я хотела бы...
— Тс-с-с! Тебя посадят за такие слова! Кроме того, это ведь все временно, если верить их словам. Как только минет опасность, мы заживем счастливой жизнью.
— А, я знаю, но только почему они нам не сообщают, что это за опасность?
— Это военная тайна. Тс-с-с!
Из-за спины Торна к группе подошел мужчина, ехидно улыбаясь. Но Торн не стал ждать последствий этого происшествия. Поток людей потянул его на другую сторону улицы, где он оказался позади мужчины и женщины в одежде, напоминающей униформу.