Торн очень медленно поднял голову и внимательно посмотрел сквозь ветки; вдруг он вспомнил, что его правая рука сжимает маленький металлический цилиндр, который он совсем недавно нашел в кармане своей одежды. Видимо, убегая от погони, он рефлекторно вынул его.
Торн рассмотрел предмет; он сомневался, может ли это быть каким-то оружием. Цилиндр имел две рукоятки, назначение которых было Торну неизвестно. Возможно, ему пригодится эта штука в последнее мгновение.
До его слуха донесся шорох сухих листьев, он осторожно осмотрелся вокруг, всматриваясь в даль сквозь ветки. На другом берегу пересохшего ручья маячила фигура.
Ослепительный свет падал на серую униформу, а на плече блестела черная звезда.
Торн немного подался вперед и развел ветки куста.
Мужчина обернулся, и лицо его можно было узнать.
У Торна перехватило дыхание.
— Клоули! — хрипло выкрикнул он, выскакивая из укрытия.
В первое мгновение Клоули не предпринял ничего, но затем с кошачьей проворностью отпрыгнул в сторону. Торн споткнулся на каменистом грунте русла ручья, и металлический цилиндр выскользнул из его рук.
Клоули вынул из кармана брюк какое-то оружие и направил его на Торна. Послышалось тихое шипение, и Торн почувствовал острую боль, вгрызающуюся в правое плечо.
Торн остался лежать на земле, а боль растекалась из плеча по всему телу. Теперь оба плеча словно пронзили раскаленные иглы, приколовшие все его тело к земле.
Торн медленно поднял голову — и тут в его мысли, как ураган, ворвалось новое знание, новое представление о мире.
Перед ним стоял Клоули — и этот Клоули улыбался.
Клоули прекратил бесплодные поиски и присел на письменный стол Октава. Его лицо стало похожим на застывшую маску. Комната осталась в том же состоянии, в каком он застал ее утром. Только дверь в коридор была притворена, а на стуле висел халат, утренняя одежда Октава. Дверь в соседнюю комнату была открыта: наверное, Октав вышел в нее по какой-то мимолетной надобности.
Клоули спросил себя, какой импульс заставил его вернуться на это место. Конечно, он отыскал здесь чрезвычайно важные для него вещи, судьба которых беспокоила его. Прежде всего это, конечно, собрание рукописей на пергаментных листах, относящихся к периоду, по-видимому, средневековья. Несколько других предметов, похоже, были из той же эпохи.
Клоули искал конкретные вещи, которые могли бы помочь ему решить стоящую перед ним проблему.
Как и раньше, он и теперь был убежден: эта комната стала центром широкой сети иформации, своего рода ключом к решению всей проблемы жизни мира. Но Клоули не имел ни малейшего представления, как применить имеющийся у него ключ.