Торн принял решение взобраться на скальную стену; оттуда лучше сориентироваться и определить свое местонахождение, а уж потом заняться подробным изучением своих рук и лица.
Это, скорее, принуждение, нежели свободный выбор.
Он подошел к каменной скамье у входа в пещеру; у него опять появилось мимолетное ощущение, будто где-то поблизости какой-то маленький зверек обратился в бегство. Он едва ли был больше кошки.
Торн поднял взгляд вверх и отыскал тропинку, извилистую, ведущую к вершине. И затем начал подниматься.
Через несколько шагов он увидел то, что заставило его застыть на месте.
Примерно в десяти метрах впереди на выступе скалы неподвижно сидели три кошки, разглядывая его.
Несомненно, это были обычные домашние кошки, хотя и со странно густым мехом.
При нормальных обстоятельствах невозможно найти кошек в отдаленной, слишком испещренной расщелинами местности. Присутствие этих животных указывало на близость людей и человеческого жилья.
Поскольку кошки не испугались Торна, можно было судить, что вид человека знаком им. Но почему же они удирали, если это действительно было так?
— Кис! — позвал он. — Кис-кис!
Звук, казалось, замирал в холодном воздухе.
Ему ответила черно-серая кошка, сидевшая справа.
Эхо не воспроизводило точно слово «кис», скорее, протяжное мяуканье, которое разносилось гулко среди каменной пещеры таким ужасным звуком, что по спине пробегала холодная дрожь.
— Кии-ис.
И Торн вдруг испугался.
Его нога зашуршала по скале, и кошки скрылись из виду.
Он храбро продолжил свой трудный путь, порой продираясь через густые заросли; разносилось странное эхо — звучал его голос; ему казалось, что кошки следуют за ним на его призыв по какой-то скрытой от него тропинке рядом.
Мысли Торна непроизвольно переключились на проблему интеллекта домашних кошек. Человек много веков пытался укротить это животное, навязав ему свою волю; однако это удалось не вполне, ибо кошки везде каким-то образом сохраняли свою независимость.
Вдруг до него донесся иной шум: это прозвучал тоскливый вой, который он слышал еще в пещере.
Так могла выть стая волков или собак; вой доносился из глубины долины.
Небо быстро темнело.
Торн сравнительно легко одолел крутой подъем: напрасно он опасался. Дышать становилось труднее, но дыхание оставалось довольно ровным. Он мог продолжать свой путь, но нуждался в передышке.
Здесь, на вершине, росли лишь отдельные деревья. Тропа широкими изгибами постоянно поднималась к вершине.
Над Торном простиралась стена с узким выступом; на нем опять уселись три кошки, внимательно следя за ним. Их склоненные головы свидетельствовали, что они устроили своего рода конкуренцию, в центре их обсуждения, несомненно, оставалась его личность.