— Беги! — повторила я. — Она сказала бы тебе то же самое. Она пошла на это ради тебя!
Винсент вздрогнул. Посмотрел наконец на меня. И при виде его горя слезы, которые я до сих пор сдерживала, хлынули из глаз.
— Беги, пожалуйста, — взмолилась я; — Джоэль умер. Ясмин как будто умирала тоже.
Видеть еще одну смерть я была не в состоянии.
Винсент ничего больше не сказал. Помешкал пару секунд и стал невидимым. Я почувствовала, что аура его тоже пропала.
Пламя, пылавшее в комнате, начало гаснуть. Из него вновь показалась Ясмин — невредимая. Точно такая же с виду, только в излучении ее что-то изменилось. Остался прежний золотой свет, привкус шафрана и ладана. Но исчезла кристаллическая острота, свойственная ангельской ауре. Сменилась чем-то темным и дымным… дымным, но никакого отношения к огню не имеющим.
Пламя угасло окончательно. Ясмин осталась на коленях. Через несколько мгновений я ощутила еще одно излучение, знакомое. И в комнате появился Джером, вернувшийся наконец из своей загадочной отлучки по неведомым делам.
Он обвел всех взглядом, остановил его на мне.
— Ничего себе. Чем ты тут занималась?
Я не ответила, глядя на Ясмин. Вроде бы такая же. Точно такая. И все же больше не…
Ясмин тоже заметила перемену. Вытянула перед собой руки, уставилась на них так, словно никогда не видела прежде. Лицо ее исказил ужас.
— Нет, — простонала она. — Нет…
И снова зарыдала.
Картер наконец оторвал от нее взгляд, встретился глазами с Джеромом.
— Она твоя, Шарон.
Джером кивнул, шагнул к ней.
— Пора идти.
Она подняла к нему залитое слезами лицо. Ничего не сказала, да этого и не требовалось. Все было написано на лице. Мольба о том, чтобы случившееся оказалось неправдой… чтобы Джером сотворил чудо и развеял кошмар…
Он покачал головой, коснулся ее плеча. Оба исчезли.
В комнате стало тихо. Неестественно тихо. Я поежилась. И, когда заговорила, собственный голос показался мне чужим и странным.
— Что… это было? — спросила я у Картера, только теперь заметив, что Уитни тоже плачет.
— Ясмин пала, — ответил он тихо. — Теперь она — демон.
Оставаться в спальне, где на моих глазах умерли два ангела — один физически, другой духовно, — я не могла. Да и в самой квартире тоже. Как я сбежала, никто вроде бы не заметил. А может, им было не до меня. Плененная Никта на руках — забота поважнее, чем какой-то суккуб в расстройстве чувств.
Куда еду, я и сама не знала. Только минут через десять сообразила — к Данте. То, что сказал Винсент об амулете, казалось сейчас неважным. А мне необходимо было немедленно поговорить с кем-нибудь о происшедшем. Сет понял бы не все, да мы с ним еще и не помирились. С вампирами обсуждать серьезные темы порой было тяжеловато. На Хью я до сих пор сердилась. Эрика беспокоить не стоило, пока не поправится. Так что больше ехать было не к кому.