Постепенно изумление мое сменилось облегчением. Вечер принес неожиданную радость. Тауни нашла жертву. Всего-то и надо было, оказывается, что разрекламировать ее. С парнем она переспит, Нифон уберется… одной заботой станет меньше. Вот и славно, потому что у меня и других хватает. Мэдди, например.
Она была следующей. И вышла на сцену с таким мрачным видом, словно готовилась к бою. Испуганным и пугающим одновременно. Несмотря на это, среди зрителей я заметила несколько заинтересованных лиц.
— Улыбайся, улыбайся, — пробормотала я себе под нос.
— Мэдди Сато, — весело представил ее Ник. — Вы пишете статьи для журналов. Возможно, я что-то читал?
— Вряд ли, — ответила она с тем же выражением лица. — Если вас, конечно, не интересуют феминистские издания.
— Феминистские, — повторил он, явно этим позабавленный. — Вы ненавидите мужчин?
Она взглянула на него холодно.
— Только дураков, которые не понимают значения слова «феминистские».
Он засмеялся.
— И всегда на них нападаете?
— Всегда.
— Правда?
— Даже и сейчас, Ник.
— О нет, — сказал Питер.
Я застонала.
Нику понадобилось целых десять секунд, чтобы понять, что его оскорбили. И в первый раз за вечер он перестал улыбаться. Повернулся к залу.
— Ладно, начнем с пятидесяти.
Ответом было молчание. Заинтересованные лица перестали быть таковыми. Я проглотила очередной стон. Нет, только не это… я же обещала ей свидание. Мэдди не переживет…
Прошла вечность, и наконец в глубине зала послышался голос:
— Пятьдесят.
Облегченно вздохнув, я обернулась. Парень, вступивший в торги, на эти деньги и выглядел. И точь-в-точь походил на педофила, которого я видела однажды в криминальных новостях.
— Пятьдесят, — сказал Ник. — Кто больше?
И вновь молчание. Я повернулась к Сету.
— Сделай что-нибудь!
Он вздрогнул.
— Что?
— Пятьдесят — раз…
Я пихнула Сета локтем. Он вскинул руку.
— Семьдесят пять.
Зал дружно охнул. Видимо, борьбы за воинственную мужененавистницу не ожидал никто, в том числе и сама Мэдди. Она удивленно распахнула глаза.
— Сто, — сказал «педофил».
То ли желая закончить это побыстрее, то ли проникнувшись к Мэдди жалостью, Сет предложил триста. Зал охнул снова. Второй участник, исчерпав, должно быть, свои ресурсы, промолчал.
— Продано джентльмену в тенниске с надписью «Добро пожаловать обратно, Коттер».
— Класс, — сказал Коди, когда Мэдди двинулась прочь со сцены.
Я сжала руку Сета.
— Спасибо.
Он чуть заметно улыбнулся.
— Все ради детей.
Ник заглянул в свой список.
— А сейчас мы увидим… Джорджину Кинкейд. Я дернулась. С другой стороны зала мне ухмыльнулся Хью.
— Он все-таки сделал это, — процедила я сквозь зубы.