Не было ни дня, ни ночи — мы едва могли разглядеть небо. Была лишь тяжелая пелена тумана, в которой мерцали грозные отблески огня. Мы слышали гул обстрелов, треск пожаров, а по ночам, совсем близко, крики и плач женщин. От этого мороз пробирал по коже, заставляя нас вздрагивать сильнее, чем взрывы и пожары. По свидетельству бывшего бургомистра от социал-демократов Эрнста Ройтера, опьяненные успехом солдаты Красной Армии изнасиловали 90 тысяч женщин. Сражаясь за каждый разрушенный дом, мы встретили 1 мая в подвалах комплекса зданий РСХА. Над нами все было разрушено. На несколько дней в мое распоряжение было отдано около 100 полицейских чинов. Они сражались как простые солдаты и проявили большую храбрость. Я, будучи гауптштурмфюрером, командовал всеми этими штурмбаннфюрерами, оберштурмбаннфюрерами и штандартенфюрерами. То, как они шли в атаку с винтовками в руках, было достойно восхищения.
В этот первый майский вечер у нас был хотя бы один повод для чувства удовлетворения. Русские заявляли, что к 1 мая возьмут весь Берлин, но мы все еще были здесь.
Наши соседи справа все еще вели упорные бои за каждый клочок земли. Чтобы видеть в наступившей темноте, мы воткнули свечи в рождественские подсвечники. Прямо в подвале, в неровном свете восковых свечей, я вручил последние Железные кресты.
Мы уже утратили надежду и страх, даже чувство времени. Мы ощущали общую радость, радость единения товарищей по оружию и чувство безграничного доверия друг к другу. Награжденные были очень этим горды. Я никогда не забуду блеска их глаз, так искренне смотревших на меня, и тепла их рукопожатий. Они мечтали об этом с самого начала: получить Железный крест. За несколько дней до этого я занял позицию у окна с «панцерфаустом». Мои ребята оттащили меня со словами: «Дайте нам заслужить Железный крест!»
Утром 2 мая мы были в здании Министерства авиации. На нашем участке фронта наступило затишье. Приблизились несколько машин с белыми флагами. В них были русские в сопровождении немецких офицеров. Советские солдаты, мужчины и женщины, подъехали к нам и предложили сдаться. Майор люфтваффе сказал мне: «Все кончено. Капитуляция подписана. Теперь остается только сдаваться». Мы с солдатами быстро приняли решение. Мы собрались отправиться к Рейхсканцелярии, где располагался КП нашей дивизии. Избегая встреч с русскими войсками, мы шли по тоннелям метро. У станции «Кайзерхоф» все стало ясно: улицы были заполнены непрерывно сигналившими русскими грузовиками. Рейхсканцелярия оставалась безмолвной.
Вскоре нас взяли в плен под мостом у Потсдамского вокзала в Берлине, где мы скрывались в ожидании темноты, чтобы уйти в Потсдам. Там мы надеялись присоединиться к армии Венка.