Мы внимательно наблюдали за возможной реакцией, выискивая малейшее движение на опушке леса. Ничего! Вдруг позади нашего танка вырос метровый столб песка. Откуда прилетел снаряд? Мы продолжали смотреть во все стороны в поисках замаскированного противника. Вот — еще один взрыв, еще одно облако пыли, быстро осевшее перед нашим неподвижным танком. Дело принимало серьезный оборот! По внутренней связи, одновременно информируя и предупреждая экипаж, раздалось: «Внимание!.. Огонь ПТО!.. Механик, заводи мотор!.. Зарядить фугасный!»
Внезапно с правой стороны корпуса танка Оберхубера блеснула вспышка разрыва, и тут мы поняли: противник справа! Круглое черное отверстие на уровне радиста было оставлено снарядом, смертоносная сила которого выбросила Оберхубера из командирской башенки на заднюю часть корпуса. Из люков, открытых теми, кто не был ранен и в ужасе выскочил из машины, повалили клубы дыма.
Я прокричал в микрофон, болтавшийся у шеи: «Назад — марш! Быстрее!» Предотвратить катастрофу могла только скорость! Двигатель немедленно взревел на полную мощность, и гусеницы залязгали, вынося танк за пределы досягаемости для вражеских орудий. Мы развернули башню в сторону противника, который по-прежнему не выдавал себя, даже когда танк пришел в движение.
Механик-водитель подбитого танка отчаянно размахивал окровавленным обрубком руки, на котором на коже и сухожилиях болталась ладонь, и пытался укрыться за бортом танка. Радист был убит прямым попаданием. Другие наши танки выдвинулись со своих позиций на гряду холмов. На другой стороне не было заметно никакого движения. Снова наступила тишина.
Судя по всему, попытка прорыва канадцев была остановлена отвагой и упорством нашей пехоты. Наступавшие выдохлись, возникла заминка.
В конце дня по радио поступил приказ сосредоточить танки в саду за Фегеролем, чтобы продолжить бои с противником справа от деревни. Экипажи занимались обслуживанием танков. Одни доливали воду в радиаторы, другие доливали масло, третьи подтягивали гусеницы. В этот момент из Фегероля прибежал адъютант пехотного батальона, занимавшего передовые позиции. Он предупредил нас, что с минуты на минуту можно ожидать воздушного налета. Тяжелые броневые плиты лязгнули по крышкам моторного отделения. Инструменты, канистры, части формы — все это мы без разбору покидали в танки и тут же захлопнули за собой люки. Двигатели взревели, и наши танки по поваленным стволам деревьев, обломкам и окопам устремились под защиту леса.
Уже выдвигаясь, мы услышали над головой гудение английских истребителей-бомбардировщиков, устремившихся туда, где уже пробивались полоски розоватого тумана. Пикирующие самолеты напоминали темные звезды, взрывавшиеся вдруг внезапно огненными шарами и осколками! Позади нас оставались рокот двигателей, разрывы бомб, фонтаны грязи и камней, вывороченные деревья. Волны горячего воздуха одна за другой окутывали танки. Мы гнали через насыпи, траншеи и воронки, словно за нами по пятам следовал сам дьявол. Истребители-бомбардировщики пикировали позади нас, проносились над нами на малой высоте и уходили вверх, чтобы вновь с ревом устремиться к земле в крутом пике. Круша гусеницами деревья, мы проламывались в темный центр леса. Под сенью листвы мы пытались отдышаться, выжидая, пока вражеские самолеты уберутся восвояси.