Уже шли обратно на север эшелоны, спускались с гор на равнину войска, уже был взят Грозный, уже отгремел в нем Парад нашей победы. Первый с 45-го Парад победы!
Вы слышите, люди!!! Мы раздолбали их!!! Оторвали им головы, бросили под каблуки и втоптали в грязь черные их знамена! Мы, наконец-то, отомстили за первую Чечню, за унижения, за горький позор Хасавюрта. Они думали, мы забыли надругательства прошлых лет, забыли, как они убивали, как жгли наши дома, грабили, стреляли в наших родителей и детей… А мы помнили! И помним до сих пор! И еще не скоро всё позабудем.
Люди, славьте, кто слышит, эту победу! Потому что вам не надо больше плакать от страха, не надо бояться ночи и стука чужих сапог, не надо ждать, когда на вашем дворе станут резать вам горло! К вам больше не придут с цепями, не поставят вас на колени и не угонят в рабство! Вам впервые за много лет дали право на жизнь!
Вы слышите, отцы и матеря тех, кто не вернулся с этой войны! Гордитесь павшими своими сынами! Они успели сделать самое важное — убить тех зверей, что собирались напиться крови на вашей улице в Ростове, Москве, Тюмени, Хабаровске…
Война заканчивалась. Мы оставались. Оставались для мира, чтобы не было новой войны. Ведь еще продолжали стрелять, продолжали рыскать по горным тропам бандиты, продолжали гибнуть люди. Но, казалось, сама земля устала от этой войны. Мира хотели разоренные аулы и города, давно непаханые поля и нивы, обгоревшие и расстрелянные вершины гор. Мира ждали люди. И поэтому они ждали здесь нас. Наше оружие несло сюда мир. Как на броне того танка, промелькнувшего среди тысяч дорог Дагестана и Чечни, было написано большими белыми буквами «С нами Бог!»
Как трогательно, как тепло встречали наши колонны в Дагестане! Вдоль улиц стояло все население этих кишлаков, аулов и сел. За броней бежала детвора, в восторге изображавшая пальбу из находящейся в руках палки. Дети войны. Люди пели нам песни, махали вослед, раздавали хлеб, сигареты, теплые вещи, несли букеты цветов. Они стояли такие радостные, такие счастливые среди грохота этого железа, среди поднятой нами пыли… Откуда ж нам было знать раньше, что здесь, на самом краю земли, нас могут так ждать, нам могут так радоваться, как самым дорогим гостям.
Самая потрясающая картина, что осталась в памяти от тех дней — это был выход на дорогу одной дагестанской семьи. Их было трое: старый, в мохнатой папахе аксакал — отец семейства, крупный под пятьдесят мужчина — боец народного ополчения с автоматом за плечом, и смертельно бледная, лежавшая у него на руках, уже не ходячая старуха. Она, эта старуха, что давным-давно потеряла всякую надежду жить, улыбалась нам своим беззубым ртом. На большее у нее не было сил. А они, ее сын и муж, так и не проронили ни одной улыбки, потому что вместе с нашей колонной, уже навсегда прощались со своей матерью и женой. Улыбалась только она. Потому что поняла: теперь можно уйти отсюда с легким сердцем.