Радист кивнул и двинулся в направлении своей днёвки.
— Гриша, — окликнул Гуревич лежавшего неподалёку Ляпина, — зашли Мельникова, пусть пробежится по всем, пять минут, — взгляд на часы, — предстартовый отсчёт — пошёл.
После чего он взял оставленный радистом листок и сравнил сообщённые координаты с теми, что соответствовали их месту нахождения. После чего сладко потянулся и, снова посмотрев в лениво бегущие над головой облака, изрёк своё сакраментальное: — Да тут и всего-то три раза перебздеть.
И довольно осклабившись, принялся собирать разбросанные по полиэтиленовой плёнке вещи и аккуратно складывать их в трофейный, защитного цвета, небольшой рюкзак.
Братья Келоевы.
Едва Ибрагим получил сообщение о возможно скором появлении русских, как всё в их лагере пришло в движение. Большая группа моджахедов отправилась на запад, чтобы в заранее разведанном орешнике аккуратно, под корень, стараясь не оставлять следов, нарубить, нарезать необходимое количество веток, нужных для окончательной маскировки приготовленных позиций. Оставшиеся же в лагере боевики, на всякий случай, тут же были распределены на две смены — одна заняла окопы, вторая отправилась отдыхать, но так, чтобы быть в готовности прийти на помощь первой. Хотя какой тут отдых, если ночью, в принципе, все выспались и, причём, неплохо, а сейчас все мысли были заполнены предстоящей засадой? У некоторых, если признаться, то уже и зубы нет-нет да и постукивали друг о друга. Засада засадой, а шальная пуля могла полететь в кого угодно, и хотелось, чтобы им оказался твой, гораздо более правоверный, сосед, а не ты сам.
Пока боевики занимались своими приготовлениями, Роберт и его помощник занимались своими. Они уже дважды прошлись по отведённым им окопам — Хогарт планировал делать съёмки под разными ракурсами, если, конечно, это ему позволят временные рамки. В одном самом, как казалось Роберту, выигрышном месте они установили штатив, в двух других приготовили площадку для его быстрой установки. Барбара, обиженная на весь свет, сидела подле своей землянки, со скучающим видом курила и медленно потягивала кока-колу. На замечание одного из моджахедов, что не стоило бы сейчас курить, Барбара ответила таким красноречивым, презрительным взглядом, что, даже привыкший к беспрекословному повиновению собственной жены, боевик лишь сплюнул себе под ноги и с видом побитой собаки потащился прочь.
Возвратившиеся с вязанками орешника моджахеды расползлись по своим позициям и теперь спешно завершали маскировку. Вскоре были сделаны последние штрихи, и в лагере воцарилась полная тишина. Барбара, наконец-то поддавшаяся уговорам Роберта, ушла отдыхать во всё ту же землянку, а сам Роберт и его помощник, прихватив с собой коврики и спальники, отправились к своему окопу.