Только теперь, лёжа на влажной, покрытой желтеющими листьями, поверхности почвы, Сергей сообразил, что забыл предупредить о собственном манёвре бойцов своей группы. Забыл и чуть было не поплатился за эту забывчивость — пули однозначно летели со стороны своих. Даже на какой-то миг создалось впечатление, что стреляли именно по нему.
«Меня заметили и чуть не убили свои же, охренеть!» — подумав так, Сергей тут же осёкся — видеть его фигуру, отделённую от занимаемых группой позиций кустарниками разведчики не могли. Следовательно, и огонь вёлся не по его фигуре. Но столь яростная стрельба… это могло означать… Да, это могло означать только одно, только одно… Сергей потянулся к радиостанции и вдруг понял, что уже давно не слышит привычного шипения эфира. Идущий к наушникам провод оказался срезан начисто…
Муса Мачигоев.
Муса нервничал, и не потому, что боялся время от времени летящих в его сторону шальных пуль, нет, вовсе не поэтому. Муса нервничал оттого, что никак не мог решиться применить собственное оружие. Его верный, готовый к бою РПГ — 7 лежал рядом, а он, Муса, пребывал в раздумьях. В том, что он сумеет положить выстрел в пятачок, Мачигоев не сомневался. Вот только не всегда взрыв происходил в месте падения. Иногда выстрел рикошетил от почвы и взрывался чуть в стороне или чуть дальше. Чуть дальше и чуть в стороне… это как раз на позициях, занимаемых его братьями — моджахедами. Меж тем там, в эпицентре боя, происходило что-то странное. Боевики во главе с Махамедом Ахмадовым вместо того, чтобы задавить и добить угодившего в засаду противника, похоже, постепенно упускали инициативу из своих рук. Когда же со стороны спецов резко усилился огневой натиск, Муса понял — медлить больше нельзя. Будь что будет. Он выскочил из-за прикрытия деревьев, взял в руки оружие и, встав на правое колено, привычно взгромоздил гранатомёт на своё плечо…
Рядовой Олег Тушин.
Оставшийся в одиночестве пулемётчик прилип к своему ПКМу, сквозь прорезь прицела всматриваясь в противоположную, северо-западную сторону лесной полосы. Мельком появляющиеся фигуры он игнорировал, согласно приказу командира не желая выдавать своего присутствия. Но это длилось едва ли десяток секунд. Вскоре чуть выше мушки поползла согнутая фигура бегущего бандита. Олег быстро прицелился, нажал спусковой крючок, короткой очередью срезал его и, сместившись чуть левее, снова застыл в ожидании. На грохот выстрелов собственного пулемёта голова отозвалась саднящей болью. Но Тушин почти не обращал на это внимания. Его радовало то, что в суете боя его стрельбы, боевики, похоже, не заметили.