Я скрестила руки на груди. "Разве?"
Даниэль повернулся к двигателю, поколебался, и затем оглянулся на меня. "Ты когда-нибудь была в MСИ? " спросил он.
"Музей Современного искусства? Нет. Я никогда не была в Нью-Йорке".
"Я был там некоторое время назад. Ты знаешь, что у них есть экспонаты сотовых телефонов, и iPod, и даже пылесосов? Я имею в виду, что это повседневные вещи, но в то же самое время это — искусство". Его голос казалось, стал более мягким и менее скрипучим. "Путем кривых линий части совмещаются. Это функционально искусство, которое ты можешь держать в своей руке, и оно изменяет нашу жизнь".
"И что?"
"И что?" Он почти вплотную подошел ко мне. "Кто — то проектировал эти вещи. Кто — то сделал их".
Он шагнул еще ближе, его лицо было всего в нескольких дюймах от моего. У меня перехватило дыхание.
"Это то, что я хочу делать," сказал он.
Страсть в его голосе заставила мое сердце биться в бешеном ритме. Но его голодные глаза, заставили меня отступить от него.
Даниэль резко отвернулся назад к двигателю и что-то дернул. "Только это никогда теперь не произойдет". Он наклонился вперед, и его черный каменный кулон свисал с шеи на
открытый машинный блок.
"Почему?"
"Ты знаешь Трентонский Художественный Институт?"
Я кивнула. Почти каждый в моем классе художественных искусств стремится поступить в Трентон.
"У них самый лучший факультет промышленного дизайна в стране. Я отправил некоторые из своих картин и проектов туда. Эта женщина, госпожа Френч, просмотрела их. Она сказала, что у меня есть способность" — его голос дрогнул, произнося это слово, словно оно было горьким на вкус — "но я нуждаюсь в обучении. Она сказала, что если я получу диплом и закончу представительную художественную программу, она даст мне другой шанс для поступления".
"Ну, это же здорово?" Я подошла ближе. Как он это делает — заставляет меня полностью забыть, что я только что на него злилась?
"Проблема в том, что в Святой Троице есть один из немногих художественных отделов, которые Трентон даже считает достойным в качестве предварительных условий. Именно поэтому я вернулся". Он посмотрел на меня. Казалось, что там было что — то еще, что он хотел рассказать, что-то большее. Он потер кулон, который спокойно отдыхал на его груди. Это был гладкий черный камень, в форме овала. "Только тот Барлоу выгнал меня в первый же день".
"Что?" Я знала, что Барлоу был зол на Даниэля, но я не думала, что он действительно выгонит его. "Это не справедливо".
Даниэль улыбнулся своей насмешливой улыбкой. "Это — одна из тех вещей, которые я всегда любил в тебе, Грейс. У тебя есть этот наиважнейший смысл, что все в жизни должно быть справедливо".