— Авторитет церкви неколебим уже две тысячи лет, тем более что мы правы.
— Авторитет церкви да, а вот святой инквизиции… Одно зерно сомнения может дать всходы и это может стать только началом. Простым людям важно только то, что они видят своими глазами, а увидят они то, что человека рисковавшего своей жизнью ради их спасения и кстати преуспевшего в этом, святая инквизиция отправила на костер. Я уж не говорю о том, что будет склоняться имя падре Томаса ибо в таком случае ему место рядом с сэром Андрэ, а он принадлежал к святой инквизиции. Мы с вами понимаем вредоносность действий сэра Андрэ, но простые и безграмотные люди увидят в этом только несправедливость и кровожадность святой инквизиции. К тому же простолюдины с легкостью поверят в то, что сэр Андрэ выполнял приказ падре Томаса, то есть члена нашего ордена.
— И что вы предлагаете?
— Епитимью.
— Продлить срок их службы еще на год?
— Нет. Этих людей нужно убирать с границы, как только закончится их срок службы. Исключить даже слежку за ними. Выждать год, а лучше два. Пока молва об их подвиге не уляжется.
— А потом?
— Никто из них не должен будет выжить и начать нужно будет с сэра Андрэ.
— Но только так, чтобы это нельзя было связать со святой инквизицией. Скверна будет выжжена и авторитету святой инквизиции не будет нанесено ни какого урона.
— Наоборот, мы поднимем авторитет нашего ордена, проявив понимание по отношению к тем, кто рискуя своей бессмертной душой спас тысячи христиан.
— Но епитимья…
— Отряд должен будет на свои средства и своими силами возвести церковь святого Томаса, на территории Буагильбер.
— Так мы увековечим и память о верном слуге Господа нашего покойного падре Томаса.
— Ну в звание святого его возводить никто не будет, но вы правы, в памяти простых людей останется именно падре Томас. И не просто падре, а представитель святой инквизиции. Известен ли вам хотя бы один служитель инквизиции которого люди вспоминают с благодарностью от чистого сердца. Так что все к лучшему. Авторитет святой инквизиции поднимется, не везде, но в пограничье точно.
Солнце припекало уже совсем по весеннему. С другой стороны, а могло ли быть иначе, если на дворе была середина апреля, да и весна была в этом году ранней. Распутица уже осталась в прошлом, а степь расцветала разнотравьем радуя глаз истосковавшийся по краскам за время зимы с ее однообразием, серостью и холодом.
Опять весна, уже вторая в этих не доброжелательных к людям степях. Впрочем эта земля для многих стала домом. Люди возводили дома, возделывали поля, взращивали скот, обзаводились семьями, растили детей, а потом воспитывали внуков, расширяли свои поселения, которые хотя и выглядели ни чуть не привлекательнее крепостей, все же были их домом. Это он здесь персонаж проходящий, который просто отбывал повинность, а люди здесь живут и не один десяток лет.