— Сэр. Ваша каша.
— Спасибо Джеф.
— Разрешите вопрос?
— Говори.
— Это действительно нужно?
— Да. И скажу тебе больше, если никто не захочет, то я отправлюсь один.
— Объяснить не хотите?
— А нечего пока объяснять. Сам толком еще не знаю. Но вот нужно и все тут.
— Ха. А я то все гадаю, за каким это мы на степных лошадках, не подкованных, да еще и с заводными. Обувка орочья в тюках за тем же?
— Я же говорю, в степь иду не воевать, а на разведку. Незачем возбуждать у орков лишнее любопытство. Увидят следы людей, пойдут следом, а за орками может и не станут.
Воины вновь заняли место в строю. Пришло время принимать решение. Андрей замер перед строем восседая на своей лошади внимательно всматриваясь в посуровевшие лица своих людей. Да и могло ли быть иначе. Прими они решение идти с ним, прогулка предстоит не из веселых. Не пойди, подведешь сюзерена, хотя он и предоставил тебе право выбора, но ты то давал клятву. Эти люди и понятия не имели о том, что клятвы и обещания можно давать на право и налево, а затем с легкостью нарушать их. Это в том, преосвященном мире, люди в погонах могли часами рассуждать о чести, и при первой же возможности поступиться ею, отряхнуться и жить дальше как ни в чем не бывало. Здесь все было иначе и люди иные и понятия чести для последнего крестьянина не пустой звук. Были конечно исключения, но то исключения.
— Ни о ком из вас я никогда не подумаю плохо. Ни словом ни взглядом никто из вас не будет мною осужден. Вы всегда с честью исполняли свой долг, и я знаю, всегда его исполните в будущем. Я не могу сказать вам, зачем нужен этот поход и не потому что не хочу сказать. Дело в том, что ответа я пока и сам не знаю. Знаю, что нужно и все. Кто идет со мной, остаются на месте, кто возвращается домой, отъедьте вправо.
Вот он момент истины. Именно сейчас выносилась оценка ему как лидеру, как человеку. Что может чувствовать человек, которому безраздельно доверяют те, с кем он делил тяжесть походов, пьянящее чувство победы и горечь поражения и безвозвратных потерь. Да ничего, кроме осознания того, что если люди ему верят, даже в такой не понятной ситуации, то живет он правильно. А еще неподъемный груз ответственности за судьбы тех, кто вверял себя в его руки. Строй не пошелохнулся, все остались на своих местах.
— Нет, все таки лихой атаман в нашем сэре рыцаре умер. Вот ей-ей, выйди мы на большую дорогу, то до скончания века были бы и при добыче и при своих головах.
— Ты копай давай, не отлынивай.
— Да копаю я. Нет умен все же сэр Андрэ, но раз уж ему нужны были только двое из всего каравана, то мог бы и поменьше караван подобрать, ато ить пять десятков трупов схоронить, да еще и два десятка повозок припрятать.