сделала замечательные рисунки. Рядом с «шестеркой» изображен подкидыш. Он дождался своей судьбы, и она поведет его по опасному, извилистому пути.
Сразу — «ошибки воспитания». Тебя порют. Вас в детстве пороли? Нет? Меня тоже… Я как-то все время ускользал. А вот ребенка из «Gradus ad Parnassum» довели воспитанием. Я этой вещи из Дебюсси не играю, и вообще избегаю таких слезливых, сентиментальных пьес. Хотя «Gradus ad Parnassum» очень уважаю. Помню, как Генрих Густавович проходил ее в классе[9] с кем-то из учениц. У нее Дебюсси совершенно не шел. Тогда Нейгауз заставлял ее в конце пьесы рыдать: «Ну, громче, еще громче!.. Тогда все получится». И, кажется, даже дергал за волосы. Конечно, не больно.
И «Детские сцены» Шумана, и «Детский альбом» Петра Ильича — восхитительные. Но я неловко себя чувствую даже когда их слушаю. У меня сразу перед глазами лицо девочки с короткими ножками и бантиком. Глупее не придумаешь. Она сидит за роялем страшно испуганная. Ей кажется, что сейчас ее будут бить… это такая обложка к книжке Лурье «Рояль в детской». Ее сделал художник Митурич[10]. Папа ее для меня купил… А я не притронулся.
Мне было лет шесть-семь, не больше. В Одессе никто моим воспитанием заниматься не думал.
Когда папа узнал, что я читаю «Пеллеаса и Мелизанду», «Вечера на хуторе близ Диканьки», он решил меня повоспитывать. Достал Ветхий Завет и медленно, вкладывая в меня каждое слово, прочитал притчу об Аврааме и Исааке. Тут я почему-то не выдержал и заплакал. Все стали меня утешать, особенно мама. Она даже сделала папе замечание, что мне такое читать еще рано. Папа как мог оправдывался: «Но Светик уже читал Метерлинка!»
Когда я успокоился, то сразу спросил папу: «Даже если тебя попросит Бог, ты сделаешь со мной это?»
Ветхий Завет очень опасный, я с тех пор… не боюсь его. Вот начал читать Расина, хочу прочитать всего — от корки до корки. Бергот у Пруста выше всего ставил «Гофолию» и «Федру».
Помните вторую часть «HAMMERKLAVIER»[11], ее минорный эпизод? Это Авраам ведет Исаака на гору. Даже нож над головой заносит…
А фуга? Строительство ковчега, что же еще?
Мое «строительство ковчега» Кокошка запечатлел. При этом постоянно тянулся к своей фляжке. А там — виски. Сам отопьет, после вольет в меня — я только чуть голову запрокину, чтобы не останавливаться.
Раз десять фугу сыграл медленно — у него за это время вышло десять эскизов. Я бы и рад, если б больше. Бузони говорил, что жизнь человека слишком коротка, чтобы выучить эту проклятую сонату.
В том эскизе, что я отобрал, видны все мои муки… Ну, и то, что был уже под приличным градусом, тоже видно. Виски с утра, на голодный желудок…