В тот день температура поднялась наконец выше точки замерзания, и нам после ланча разрешили выйти на игровую площадку. Земля все еще была твердая, как камень, а темные тучи грозили новым снегопадом. Я шел к забору, собираясь поговорить с Томом Салливаном, но по пути миновал Питера Хортона, который сказал двум другим мальчишкам:
— Бориса нет.
— Бориса? — переспросил я и подошел к ним.
— Мой папа был там, когда они к нему ходили прошлым вечером, — сказал Питер.
— Кто — они?
— Копы. Он на работу не ходил дня четыре и не звонил. И Клири послал полицейских узнать, где он. А его нет.
— Что значит «нет»? — спросил я.
— Его машины нет, — сказал Питер.
— Он уехал назад в Югославию, — объяснил один из ребят.
Перед моим мысленным взором возникло ведерко красной дряни с прислоненной к нему шваброй в сумеречном свете подвальной котельной. Я попробовал нарисовать в воображении Бориса — его клетчатую рубаху, отсутствующие зубы, пять прядей, зачесанных на плешь, — но мне вспомнился только его голос. «Ребята, вы несете полное собачье говно», — сказал он. Я представил себе полицейского, швыряющего наше письмо в мусор рядом с розовой шляпной коробкой с отпечатком следа.
Когда я наконец добрался до забора, где стоял Тим, он спросил:
— Кто теперь будет убирать блевотину?
Я почувствовал, как во рту у меня собирается слюна.
Когда мы с Джимом в тот вечер добрались до Драного города, там уже успела побывать Мэри. Борис исчез. Белая машина поворачивала на Хаммонд, а бродяга был на краю леска за домом Халловеев. Джим позвал Мэри на нашу половину. Как только она появилась из-за занавески, он спросил:
— А где Борис?
Мэри повернулась, пошла к задней стене и подняла что-то с большой трубы, уходившей в канализацию. Вернувшись, она показала нам фигурку Бориса.
— Где он? — задал вопрос Джим.
— Нет его.
— А ты откуда узнала? — спросил я.
— Слышала в школе.
— Она знает не больше нашего, — заключил Джим.
— Его что — бродяга прикончил? — спросил я.
— Не знаю, — ответила Мэри.
И отступила к своей занавеске. Прежде чем она исчезла на своей половине, Джим спросил:
— А что ты знаешь?
— Он холодный, — сказала она. — Очень холодный.
На следующее утро мы оделись и вышли пораньше. В небе висели тучи. Мы пробирались по лесу, сверху падал редкий снежок. Мы шли, не говоря ни слова, и добрались до места быстро — словно лес сжался. Точно во сне, мы вдруг оказались на месте, и сквозь ветви нам открылся задний двор мистера Уайта. В голове у меня что-то стучало, ноги едва не подкашивались. Джим посмотрел на окна — не видно ли за ними какого-нибудь движения — и сказал: