Злая боль берет меня в тиски.
Ни на миг мне не дает отсрочки.
Трудно!
Совладать ли одиночке
С этим тяжким приступом тоски?!
Средь чужих, от родины далече
Я молчу, от горести чуть жив…
Кто же руки положил на плечи,
Душу мне участьем облегчив?..
С ласковым упреком шепчет кто-то:
— Разве ты — один?.. Кругом взгляни!
Хиросимы горькие сироты
Говорят:
«Нам боль твоя сродни!»
Смотрит добрым материнским взглядом
Та, что белый шар дала тебе.
И больные, в госпитале рядом,
Все сочувствуют твоей судьбе.
Вот к тебе подходит огорченный,
Что-то торопясь тебе сказать,
Незнакомец… Он — из Барселоны.
На глазах его убили мать…
— Пусть далеко друг от друга страны.
Но сегодня вас поймет любой. —
Рядом встал поэт из Пакистана:
— Не печалься, брат мой. Я — с тобой!
— Я — афганистанец. В вашем крае
Побывать пока что я не мог.
Но сегодня глаз не осушаю:
Мама — наших радостей исток!
— Дагестана я не знаю тоже.
Я — из Конго. Я — лицом черна.
Но, каков бы ни был цвет у кожи,
Мать как жизнь. Она для всех одна.
— Я — ирландец. Зелено все лето.
Как в стране у вас, у нас вокруг,
Но сегодня в черное одета
И моя Ирландия, мой друг!..
Разные по языку и вере,
Все мы — чьи-то дочери, сыны…
Всем понятна боль такой потери,
Отовсюду голоса слышны.
Вижу: в каждом сердце состраданье