– Я согласна, – наконец произнесла Лида.
– Я знал, что ты человек порядочный, – понимающе улыбнулся Суровцев.
– Но как и где ее ловить? Ведь когда это мерзкое существо сбежало из зоопарка, оно даже на электронные ловушки не повелось. Значит, психика у нее к таким импульсам невосприимчива…
– Я уже все придумал… Или почти все, – Мефодий Николаевич, явно воодушевленный согласием Лиды, заговорил куда энергичней. – Главное – слушайся во всем меня и не задавай лишних вопросов. Бить надо наверняка – в то место, где крысы наверняка есть, – он ткнул кончиком ручки в скопление красных точек на мониторе. – Я почти уверен, что Rattus Pushtunus свили гнездо неподалеку во-он от того старого дома и оттуда делают свои набеги. Ну-ка, какой у него номер…
Спустя полтора часа Лида и Суровцев выходили через служебные ворота зоопарка. Секьюрити неодобрительно взглянул на клетку в руках лаборантки. Проволочную конструкцию прикрывала плотная светонепроницаемая ткань. Внутри что-то шуршало и попискивало.
– Вообще-то, с территории зоопарка ничего выносить нельзя, – дипломатично напомнил охранник. – Даже вам, Мефодий Николаевич…
– У нее там морские свинки, две штуки, для опытов в лаборатории НИИ экспериментальной биологии, – отчеканил Суровцев. – Вот пропуск, а вот сопроводительные документы, – в окошечке зашуршали бумаги с круглыми штампами. – Директор, естественно, в курсе.
Дом, о котором говорил Мефодий Николаевич, был недалеко. И хотя рядом возвышались точно такие же дома, Лида так и не решалась спросить, почему Суровцев выбрал именно этот.
Летний вечер выдался жарким. Багровый закат плавился в окнах. Ветер тревожно шелестел травами на клумбах, и шорох этот заставлял Лиду невольно вздрагивать.
Цокая каблуками по бетонным плитам, девушка опасливо вертела головой направо-налево. В беседке неподалеку сидела компания подвыпивших подростков, и при каждом взрыве хохота Лида всякий раз нервно хватала за локоть спутника. Несомненно, события последних дней напугали ее настолько, что в каждом хулигане она была склонна видеть инфицированного вирусом агрессивности.
Один за другим зажигались уличные фонари, и в их неверном мерцающем свете сквозило нечто зловещее. Пахло мокрыми тополями, хлесткий влажный ветер ударял в лицо терпкой горечью. Под ногами то и дело что-то шуршало, и эти звуки всякий раз заставляли девушку вздрагивать.
В глубине двора серело небольшое бетонное здание. Мефодий Николаевич уверенно шагнул к тускло освещенному подъезду. Слева от металлической двери темнела сделанная под трафарет надпись «ТЕПЛОУЗЕЛ».