— Итак, уважаемые телезрители и телезрительницы, — бархатно зарокотал диктор, — мы с вами находимся на борту тюремного космолета «Жан Вальжан», который только что приземлился на нью-йоркском космодроме. Мы явились сюда, чтобы познакомиться с двумя людьми — с двумя из той редкой категории людей, которые, добровольно отбывая срок за убийство, сумели отбыть его полностью и по закону получили право совершить по одному убийству каждый. Через несколько минут они будут освобождены, полностью отбыв семь лет заключения на каторжных планетах, — будут освобождены с правом убить любого мужчину или женщину в пределах Солнечной системы. Всмотритесь в их лица, дорогие телезрители и телезрительницы, — ведь, быть может, они изберут именно вас!
После этого оптимистического замечания диктор сделал небольшую паузу, и объективы впились в лица двух мужчин в серых тюремных комбинезонах. Затем диктор вошел в поле зрения камер и обратился к тому из заключенных, который был ниже ростом.
— Ваше имя, сэр?
— Допреступник Отто Хенк, номер пятьсот двадцать пять пятьсот четырнадцать, — привычно отбарабанил Отто-Блотто, хотя слово «сэр» его немного сбило.
— Как вы себя чувствуете, вернувшись на Землю?
— Прекрасно. Просто прекрасно.
— Что вы намерены сделать сразу, как получите свидетельство?
Хенк помолчал в нерешительности, потом робко покосился на Крэндола и ответил:
— Поесть как следует.
— Как с вами обращались, пока вы находились в заключении?
— Очень хорошо. Так хорошо, как можно было ожидать.
— Как мог бы ожидать преступник, э? Но ведь вы пока еще не преступник, верно? Вы же допреступник.
Хенк улыбнулся так, словно впервые услышал это определение.
— Верно, сэр, я допреступник.
— Не хотите ли вы сообщить телезрителям, кто то лицо, из-за которого вы готовы стать преступником?
Хенк укоризненно взглянул на диктора, который испустил сочный смешок — на этот раз в полном одиночестве.
— Или, быть может, вы оставили свое намерение относительно его или ее?
Наступила пауза, и диктор сказал несколько нервно:
— Вы отбыли семь лет на полных опасностей неосвоенных планетах, готовя их для заселения человеком. Это максимальный срок, предусмотренный законом, не так ли?
— Да, сэр. С зачетом, положенным допреступникам, отбывающим срок авансом, за убийство больше семи лет не дают.
— Бьюсь об заклад, вы рады, что в наши дни смертная казнь отменена, а? Впрочем, в этом случае отбытие наказания авансом утратило бы смысл, не так ли? А теперь, мистер Хенк — или я все еще должен называть вас «допреступник Хенк»? — может быть, вы расскажете нашим телезрителям, какое происшествие из случившихся с вами за время отбытия срока вы считаете самым жутким?