Он подождал, не скажет ли что-нибудь американец. Доктор молчал.
— Ну, хорошо. Отдыхайте, думайте. Завтра поедем к Громову. — Он изобразил на лице строгость, но не вполне настоящую, а как бы напускную. — Из комнаты ни ногой. Считайте, что вы пока под домашним арестом. Если что понадобится, скажите товарищу Иванову. Он останется с вами.
По-дружески кивнул и вышел, а в комнату из коридора немедленно шагнул охранник, встал у стены и впился в Норда неподвижным взглядом. Руки «товарищ Иванов» держал так: правая все время на расстегнутой кобуре, левая на свисающем с шеи свистке. Дверь при этом осталась открытой. Арест был хоть и «домашний», но сочетался с самым неотступным присмотром.
* * *
Прежде всего следовало разобраться, насколько арестованный свободен в своих действиях и перемещениях.
Гальтон сел на стул. Чекист ничего не сказал.
Доктор прилег на диван. Запрета опять не последовало.
Встал, подошел к окну.
— К подоконнику не приближаться, — сразу же раздалось сзади.
«Ага, опасаются, не выпрыгну ли».
Следующий эксперимент, существенный:
— Я покурю?
Он неторопливо направился к столику, на котором лежали вещи, изъятые во время обыска. В том числе «мундштук» и коробочка с иглами.
— Ничего не трогать. Курите эти.
Иванов вынул из кармана нераспечатанную пачку папирос, бросил американцу.
Покурив, Норд сказал:
— Мне нужно в уборную.
Охранник громко крикнул:
— Выход!
Где-то стукнула дверь.
— Руки за спину.
Из кобуры был извлечен наган, щелкнул взведенный курок. Чекист сделал два шага в сторону.
— Идите.
Оказавшись в коридоре, Норд увидел, что двери в остальные комнаты закрыты. Из кухни вышли двое людей в форме, впились глазами в арестованного.
За их спинами, сквозь стеклянную дверь, было видно, что за столом сидят и курят еще двое.
Запереться в туалете ему не позволили. Всё до мелочей здесь было регламентировано, всё предусмотрено инструкцией.
— Я так не привык, — сказал Гальтон. — Ведите обратно.
Он увидел достаточно. По одному чекисту в каждой комнате, четверо на кухне. Всего семеро. По взгляду, по всей повадке ясно, что это профессионалы высшей пробы. Товарищ Картусов прав: ни одного шанса.
Раз о побеге думать не приходится, нужно оценить ситуацию в целом.
Тем более, еще вопрос, нужно ли вообще убегать?
Короткая беседа с Яном Христофоровичем, что скрывать, произвела на Гальтона сильное впечатление. Он впервые имел возможность поговорить с убежденным большевиком такого уровня. Теперь стало понятно, почему коммунистическая идея за короткий срок увлекла столько жителей планеты, в том числе мыслителей, философов и художников. Образ Нового Мира — это красиво. Особенно после краха Старого Мира, задохнувшегося в ядовитых газах ужасной войны. Жить по-прежнему, как в девятнадцатом веке, больше нельзя. Люди, подобные мистеру Ротвеллеру, пытаются спасти обветшавшую постройку при помощи ремонта. Картусов и его единомышленники хотят возвести новое здание и поселить в нем новое человечество. Чтобы успешно выполнить задание Ротвеллера, нужно быть стопроцентно убежденным в его правоте и в неправоте Картусова. А после недавнего разговора эта уверенность несколько поколебалась…