Через минуту в залу сбежалась вся банда.
— Смотрите на эту свинью, которая хотела обворовать собственных товарищей, — сказал им Капитан, наступив ногой на бесчувственное тело. — Знаете, как поступают со свиньями? Их жарят!
С этими словами он схватил несчастного под мышки, протащил по полу и кинул прямо в горящий огонь. От боли тот очнулся, заорал и попробовал выбраться из камина, но главарь швырнул его обратно.
Запах горелого мяса и палёного волоса, проникший через щель, был ужасен — Самсона затошнило.
— Перестань! Довольно!
Это крикнула Ля-Персьенн, и за это профессор готов был простить ей всех Жужу вкупе с драгунами из Анжу. Всё-таки женщины — лучшая часть человеческого рода!
— Вся комната провоняет! Как потом спать? — недовольно продолжила представительница милосердного пола. — Прикончи его, да выкинь в окно.
Так гусар и сделал. Добил бедолагу, ударом каблука проломив ему череп, а до окна труп донесли подручные.
Напоследок предводитель произнёс маленькую речь:
— Вся добыча у нас общая. Делить будем перед тем, как разойдёмся. Каждый в том клялся. Кто нарушит клятву, тому что?
— Смерть… — нестройно ответили разбойники и пошли спать.
Капитан с актрисой пару минут спустя уже мирно сопели, будто ничего особенного не произошло.
А профессор долго ещё не мог вернуться к работе и сотрясался от нервической дрожи.
На каком низком уровне развития пребывает пока человечество! Сколь недалеко отдалились мы от первобытной пещеры! Ежели в нашем существовании есть высший смысл, как утверждает большинство мыслителей, то зачем рождается на свет девяносто девять процентов людей, духовно и нравственно ничем не отличных от скотов? Неужто лишь затем, чтобы произвести потомство, от которого когда-нибудь, быть может, через сто иль двести поколений явится новый Монтень или Декарт? Как это унизительно и грустно…
Ещё Фондорин думал, что положение, в котором он ныне пребывает, подобно миниатюрной модели всего мироздания. Освещённый огнями дворец, что со всех сторон окружён ночной чернотой погибшего города, это планета Земля, вращающаяся посредь безжизненного Космоса. Но и на этом островке жизни властвуют не Свет и Разум, а зверство и алчность. Однако ж есть и надежда. Она живёт в потаённом уголке и бережно раздувает слабый огонёк, который когда-нибудь озарит спасительным сиянием весь мир. А погаснет сей животворящий источник — и всё окончательно утонет во тьме.
Эта аллегория придала профессору сил. Он вновь подошёл к столу, заткнул уши, чтоб больше ничем не отвлекаться, и сосредоточился на модестине, а когда закончил, давно уже был день. Самсон заметил это по свету, сочившемуся из ниши.