— Нет, друг мой. Я выведу свою бедную куклу из ловушки, а потом уж предоставлю её судьбе. У Судьи есть определённые обязательства перед тем, кого он выбирает.
— Но где же я вас найду, если…
Самсон Данилович не договорил, но барон его понял и так.
— В Париже. Скоро казаки будут жечь костры на Елисейских полях. Там я и живу, у самой заставы Этуаль. Дом барона Анкра вам укажет всякий. Я буду ждать.
До рассвета профессор шёл в северном направлении, ни разу не остановившись и не чувствуя ни малейшей усталости. Дорога была ему знакома, ноги сами знали, где повернуть. Мозг же был занят до того плотно, что Самсон и не заметил, как оказался на идеально прямой просеке, что вела через лес к усадьбе. Просто шагал-шагал, да вдруг оказался перед знакомыми воротами. За решёткой в смутной предрассветной дымке виднелись аллеи, кусты, а за ними белел фронтон господского дома.
Внутри было пусто. Дворовые, должно быть, разбежались, опасаясь врага, а французы в эту лесную глушь не добрались.
За вчерашний день и за ночь Фондорин отмахал не один десяток вёрст, а всё не мог остановиться. Он бродил из комнаты в комнату. Несколько раз с решительным видом доставал из кармана бутылочку с «эликсиром бессмертия», подносил ко рту — и прятал обратно.
Одно из помещений, бывшая Кирина детская, которую по просьбе тестя сохранили в неизменности, Самсон особенно любил. Здесь всё оставалось точь-в-точь таким же, как во времена, когда жена была ребёнком: потолок разрисован сказочными фигурами, на полках и каминной доске расставлены старые куклы. Почтеннейшее место средь них занимал бархатный медведь по имени Бальтазар, живот которого служил маленькой Кире самым первым её тайником — там прятала она леденцы и конфекты.
Глядя на эти милые пустяки, профессор вдруг содрогнулся, будто очнувшись после долгого, глубокого сна. Он снова выхватил из кармана флакончик, порывисто распахнул окно и вышвырнул склянку в серый туман.
А потом схватился за голову и опрометью выбежал вон.
С полчаса Самсон Данилович ползал на четвереньках, разыскивая место, куда упала бутылочка. В конце концов, нашёл.
Стекло, хоть и упало на щебень, не разбилось. Бутылочка была цела, эликсир из неё не пролился. Фондорин увидел в этом маленьком чуде ответ на мучивший его вопрос и больше уж не сомневался. Бережно вытер флакон, спрятал его и вернулся в дом, где оставил сак с химикатами.
Нужно было объясниться с женой. Невозможно взять и просто исчезнуть из жизни той, которая вверила тебе свою судьбу. Даже Анкр не смог обойтись подобным образом с Наполеоном…