Но он поспешил успокоить себя. Обычная мнительность, не больше. Разве Питера можно с ним сравнить? До сих пор ни разу не вставал вопрос о том, кто из них с Питером привлекательнее в глазах женщины. Максимилиан не сомневался, что Эйлин выберет именно его…
— Простите, мистер Гриффит, вам звонят, — проговорил неслышно подошедший к ним официант. — Сказали, что очень срочно…
Официант немного наклонился и шепнул что-то на ухо Максу. Тот изменился в лице и, извинившись перед Эйлин и Питером, поспешно встал из-за стола.
— Срочные дела, — пробормотал он. — Я покину вас на несколько минут.
Питер и Эйлин дружно кивнули. Они долго смотрели вслед Максимилиану, когда он уверенно шел по залу. Оба напряженно молчали.
К ним внезапно пришло осознание того, что они остались вдвоем. Эйлин закусила губу. Ее напускная игривость в мгновение ока слетела с нее. Она даже немного досадовала на себя за то, что поддерживала кокетливую игру Максимилиана.
— Боюсь, я не сумею развлечь вас так хорошо, как Макс, — произнес Питер с кривой усмешкой.
От него не укрылась перемена, произошедшая с Эйлин, но он приписал ее совсем другим причинам. Было ужасно больно сознавать, что он настолько проигрывает по сравнению со своим другом.
Эйлин не сразу нашлась, что ответить. Слова Питера озадачили ее. Она ожидала, что он начнет заурядный разговор, и приготовилась поддерживать его.
— Меня совсем не надо развлекать, — смущенно пробормотала она.
Питер застыл на месте. Перед ним снова была та самая Эйлин Донахью, которая угощала его глинтвейном. Сердце заколотилось как сумасшедшее.
— Может быть, потанцуем? — внезапно предложил Питер.
Музыканты заиграли медленную ленивую мелодию, и слова сами сорвались с его губ.
Эйлин вспыхнула.
Да, так будет лучше всего. Танец как раз то, что надо. Не будет необходимости смотреть на него и мучительно придумывать, что же сказать дальше.
Но когда они вышли в круг танцующих пар и рука Питера легла ей на талию, Эйлин поняла, что для ее спокойствия лучше было бы остаться за столиком. Там она хотя бы могла контролировать свои слова, жесты, взгляды. А в танце все ее тело заныло от мучительного желания прижаться к Питеру и положить голову ему на плечо.
Она проклинала свою глупость. Это было бессмысленно с самого начала. Если бы только она заранее знала, чем закончится ее попытка устроиться на работу в «Максистиль», она бы держалась как можно дальше от этого журнала.
Даже не стала бы смотреть в сторону киосков, где он продается!
Но сейчас сожалеть было поздно. Эйлин горько усмехнулась, пользуясь тем, что Питер не видит ее лица. Она-то считала, что достаточно закалена и что ей больше не грозят любовные бури! Она наивно полагала, что одного предательства достаточно, чтобы навсегда излечить ее от болезни под названием любовь. Как глупо!