Если бы удалось задержать русских хоть бы ненадолго…
Девятьсот тринадцатый был разведчиком — так мне сказали в Маутхаузене. Если бы он сохранил мобильность! Но после срыва с линзой он находится в состоянии депрессии. К опытам будет пригоден, по мнению Бергмана, не ранее как через полторы-две недели. А в нашем распоряжении считанные дни…»
Колесников закрыл тетрадь и выпрямился. Он ощутил, что спина его закоченела, словно бы ее обдали ледяной водой… Кто-то, кроме него, был в комнате!
И почти сразу же за спиной Колесникова раздался тонкий голос:
— Так вы уже выздоровели? Я очень рад. А мне доложили, что вы не мобильны, даже не транспортабельны.
Он оглянулся. Одна из высоких белых панелей беззвучно сдвинулась в сторону. Еще одна потайная дверь!
В ее проеме — трое. Доктор. Потом какой-то мордастый, плечистый. У обоих в руках пистолеты. А между ними румяный коротышка в очках.
— Но где же Вебер? — сказал мордастый. — Я приказал Веберу доставить сюда русского.
Коротышка сделал небрежное движение рукой, отводя разговор о Вебере.
— Вы, стало быть, притворялись, симулировали? — продолжал он, благожелательно рассматривая Колесникова. — Я подозревал это, представьте. Но наш милый доктор с упорством кретина старался разубедить меня. — Он даже не взглянул на доктора. — Ну что ж! Повторяю, я рад. Мне, видите ли, нужно посоветоваться с вами по одному обоюдоважному вопросу. Но что же вы стоите? Садитесь!
Он уселся за маленький столик у окна и перекинул ногу за ногу.
— Я предложил бы вам кофе, коньяк. Но, увы, мы не располагаем временем. Разговор будет кратким. Думаю, обойдемся без переводчика? Ведь вы прекрасно понимаете все, о чем я говорю. Сужу по выражению ваших глаз. Да положите же вы на стол это пресс-папье! В нем нет никакой нужды, уверяю вас. — Он обернулся к своим спутникам: — Побудьте в библиотеке. И, пожалуйста, не беспокойтесь за меня. Мы, несомненно, поладим.
Он вытащил из кармана маленький пистолет и положил на столик перед собой.
Колесников стоял неподвижно, ничего не понимая.
Бельчке подождал, пока за Бангом и доктором закрылась дверь. Потом, добродушно улыбаясь, повернулся к Колесникову:
— Разговор, как видите, сугубо секретный — с глазу на глаз.
Неожиданно он поднял перед изумленным Колосниковым руки:
— Господин русский моряк, примите мою капитуляцию. Я сдаюсь. Прошу сообщить об этом вашему командованию!
Смысл этой фразы дошел до Колесникова не сразу. С недоверием приглядываясь к коротышке в черном мундире, он не сдвинулся с места.
— Вас, вижу, интересует эта тетрадь? — сказал Бельчке. — Я, пожалуй, передам ее в ваше распоряжение, но попозже. За все полагается платить, мой друг, — прибавил он наставительно. — Итак, услуга за услугу! Вы должны связаться с командованием ваших войск, чтобы передать ему условия моей капитуляции. Я, естественно, хочу оговорить некоторые пункты, поскольку капитулирую добровольно.