— Рядовой Михайлов!
— Понятно. А звать как?
— Григорий.
— Молодец, Григорий, не растерялся. Слушай, а ты ведь вчера прибыл еще днем?
— Да.
— Значит, ты вместе с нами эту высоту брал?
— Да.
— Ну, ты герой. А чо ж сразу-то так не орал? Всех фрицев бы распугал, — произнес комбат и залился смехом. Его поддержали остальные. Но один коренастый паренек с грязным лицом подошел и с серьезным видом произнес:
— Спасибо! — потом он так же серьезно повернулся к сидящим офицерам и стал говорить:
— Пробираюсь я, значит, по окопу — стреляю. Комбата прикрываю. Вдруг, раз — и тишина. Глаза открываю — темно. Носом нюхаю — земля. Думаю: все — в могиле. Вдруг, эта моя могила как заорет! — он повернулся и посмотрел на Гришу, а все вновь закатились смехом.
Только теперь Григорий рассмотрел погоны этого человека — лейтенанта Иванова и, присмотревшись, заметил сквозь грязь на его лице красноту. Лейтенант похлопал Гришу по плечу еще раз и, вновь съязвив, поблагодарил: «Молодец — горластый!»
Гриша сидел и стеснялся, а весь штаб смеялся над молодым бойцом. Он не мог понять, почему эти люди издеваются, ведь он на самом деле спас их. Неужели это истерика. Атака еще не закончена — там, совсем рядом, идет сражение, и гибнут люди, а они здесь ржут, как лошади. Нет бы, на самом деле поблагодарили. Где-то недалеко снова разорвалась бомба, и в ДЗОТ залетели ошметки земли, а офицеры рассмеялись еще больше. Тут в голову Гриши пришла неожиданная мысль: откуда она пришла, он и сам не понял.
— Товарищ комбат, разрешите обратиться к товарищу лейтенанту?
— О, какой, — произнес лейтенант.
А комбат, немного успокоившись, посмотрел на солдата и спокойно ответил:
— Разрешаю!
Гриша медленно подошел к лейтенанту Иванову и стал пристально смотреть на его рот.
— Что, рот узнал? Он ведь один из земли торчал? — снова стал шутить Иванов.
— Да, так точно узнал! Только… — Григорий замолчал.
— Что только? — строго спросил комбат. — Договаривай, раз начал, — приказал он.
И тут Гриша, сам не зная почему, выдал:
— Только вот, товарищ комбат, я не сразу понял, что это рот лейтенанта — показалось мне, что это жопа! И мысли странные пришли: подумал — как это? Чья-то жопа рядом с лицом комбата. А когда увидел, что она плюется, вот, ей Богу, перекреститься хотел, — произнес Григорий и сам испугался — оттого, что вспомнил Бога. Ему стало не по себе, ведь он совсем недавно вступил в комсомольскую организацию.
Все, кто были в ДЗОТе, упали на пол. Они просто не могли смеяться. Офицеры держались за животы, а комбат, как резаный поросенок, верещал: «Щас обоссусь!»