Титова схватила вещмешок с рацией и ничего не ответив, убежала из штаба.
— Тем более не разрешу будить, — ответил сам себе комбат. Он подошел к спящему Григорию, посмотрел на него и почему-то вслух произнес:
— Верь сынок, верь. Она тебя долго пугать будет, но если не сдашься, не возьмет.
Сквозь сон Григорий подумал:
«Это комбат о войне говорит», — Гриша еще не знал о пробитой рации, но в этой полудреме понял, что первый урок он выучил и выдержал. Оставалось вот так прожить совсем немного — до Победы. Каждый день помнить и противостоять ей.
Григорий проснулся ночью. Посмотрел на часы — два. Решил выйти из штаба и пройтись по свежему воздуху. Комбат храпел на широкой лавке. Он развалился на ней, широко раскинув ноги. Гриша увидел в темноте чайник. Он стоял на столе, рядом с кружками и порезанным хлебом. Увидев хлеб, Григорий почувствовал, что хочет есть. Нашел в углу свои вещи сложенные на досках, взял банку тушенки и подошел к столу. Взяв чайник сделал несколько глотков, и, собрав со стола хлеб, вышел на улицу. Устроился на ящиках, поел и решил прогуляться. Увидев, как дымит полевая кухня, решил подойти к ней.
Повар Егор готовил кашу к завтраку. Он угостил Григория горячим чаем, рассказал о том, что происходило днем, покурил с ним и дальше продолжил свои дела. Гриша вернулся к штабу, полчаса сидел на ящиках, дышал свежим воздухом, но потом вернулся на свою лавку и лег спать.
Сон долго не приходил. Он думал о Титовой, о Тане, о комбате и его словах. Где-то под утро, когда начало светать он уснул. Через несколько часов комбат разбудил его. Около штаба уже толпились люди и о чем-то говорили. Гриша встал и сразу пошел к кухне, поесть горячей каши, а когда вернулся, увидел в штабе двух совсем молодых ребят. Он по сравнению с ними был мужиком.
— Вот двух пиёнеров прислали — связисты, — объяснил Киселев. — В первую и во вторую роты. Ты теперь старший над ними. Объясни им, что и как, а я в штаб дивизии, к обеду вернусь.
Гриша сел на лавку и посмотрев на мальчишек спросил:
— Как зовут-то?
— Меня Федор, — ответил небольшой толстячок, с красными как у Мордожопина щеками.
— А я тоже Федор, — произнес второй, сухой мальчишка с большими карими глазами.
— Откуда вы такие?
— С учебки.
— С какой?
— Владимирской, — ответил толстяк.
— А, а я Ташкентскую заканчивал. А где ж ты так отъелся?
— Это он от голода опух, — серьезно ответил второй Федор.
— Ну, извини. Есть хотите?
— Конечно, — хором ответили ребята.
— Тогда бегом к полевой кухне, там повар Егор, скажите пополнение — я прислал.
Ребята сразу встали и быстро зашагали к кухне. Григорий лег на свою скамейку и решил обдумать, что же происходит с Титовой.