- Кума шинель нацепила, - махновец закинул нехуденького прогрессора на плечи, - чуть ее не стрельнул.
В хате было тепло. И никто никого не волочил. Жизнь почти прекрасна. Да еще и самогонки дали, целую кружку. Сразу легче стало. Бывший студент думал так ровно до того момента, пока кума не занялась обработкой раны. Во-первых, он остался без штанов, потому что Крысюк невовремя вспомнил, что одежду с пострадавшей конечности срезают, а не снимают. Во-вторых, в дело пошла якась там септика, то есть плеснуть в рану той же самогонки, сколько не жалко, где-то с кружку. После этого горе-хирурги сообразили заткнуть пациента полотенцем, а на чердаке что-то упало.
Лось в полусознательном состоянии грелся под одеялом, лениво прислушиваясь к разговору.
- Ну и где твои антихристы?
Крысюк дожевал гречку, выскреб казанок ложкой.
- Анархисты.
- И где ж они? Попрятались, штаны стирают?
- А твои благородия только и могут, что старух вешать. От пекаря пьяного сбежали.
- Так у него ж бойцов сотня!
- Уже меньше,- Крысюк осклабился.
- А куда ж твои бандиты делись? Что ж ты один пришел? Кто ж у меня последние деньги заберет? Хату спалит? Дочку застрелит?
- Да кто хочешь, тот и сделает. Выбирай - тебе в погонах чи с звездой?
- И де твой батька?
- Если ты про моего, то он утопился. Лет двадцать назад, бо пьяный был в дугу.
- От придет генерал Деникин, он тебе припомнит - помещика, офицеров, и Махно твоего тоже поймает да на площади повесит.
- Это Махно в твоего мужа гранату кинул? Только фотография и осталась. Это Махно на весь свет позорился, что его жинка с селюком спит, а он свечки держит? А коврик у тебя тоже не купленный. И стулья. Так что рядком висеть будем, если что.
Крысюк потянулся, разомлев от сытной еды. Хоть переночую в тепле. А дальше - как карта ляжет. Пулемет бы отбить обратно. И тачанку. За тачанку тесть прибьет, если его самого никто еще не повесил. Только вот как? Если б это были, скажем, белые, то можно было бы пойти до этого Терентьева, а потом дезертировать обратно. Белые отпадали сразу. Не для того Крысюк офицерье вешал, чтоб им же кланяться. Кума трещала, как агитатор.
- Ворон, говоришь? И шо тот Ворон?
Кума уронила вссе, что было у нее в руках - казанок, ложки, миску, хорошо, что хоть миска железная была.
- Гнат, ты чего?
- А до кого же мне еще? Ну головы рубит, ну и что? Насчет хромого - сбежал сюда пожрать, от кого - по ситуации. Он вообще-то кашевар, стреляет погано, видит так же, как стреляет. Безобидная тварючка. В пьяном виде спит, рук не распускает.
Крысюк зевнул. Стемнело окончательно, а керосинка у кумы на днях разбилась. Да и зачем лампу без дела жечь? Махновец стащил сапоги, влез на печку и отключился почти сразу же. Ему снился Троцкий, продающий кровянку.